Антон Прокопьев - Аненербе. Страшная тайна Третьего рейха

Достаточно просто слепо верить, особенно, если эта вера касается предмета «темного», «загадочного», «архаичного».

Например, такого, как «зов крови» или «расовая полноценность». И постепенно подобное направление развития (или деградации) начинает понемногу захватывать все сферы человеческой жизни в таком государстве, одну за другой.

Семья — проверяем на соответствие арийскому происхождению.

Искусство — выметаем «упадочное» и пропагандируем «здоровое».

Предпринимательство — поощряем арийцев и отнимаем фирмы у евреев.

Политическая активность — ну, тут все понятно, гноби чужих и пой дифирамбы своему народу.

Кто-то может сказать, что это грубое упрощение, что «на самом деле» Третий рейх был устроен по-своему разумно и некоторые его начинания были вполне позитивными.

Под «позитивом» в таком случае обычно имеется в виду подъем германской экономики, создание множества рабочих мест и массовое строительство дорог. Ну еще и проведение Олимпиады. В общем-то, нормальная деятельность государства, кто бы спорил. Но национальная катастрофа, не побоимся этого определения, которая свела на нет все вышеупомянутые достижения, перечеркивает их жирной чертой. И одна из причин этой катастрофы — идеологический фундамент, основанный на извращенном мистицизме.

В деятельности ««Аненербе»», как в увеличительном стекле, отразилась такая двойственность — формально правильно выбранные некоторые направления, но подчиненные идеологической доктрине, выродились в свою противоположность. Исторические изыскания были предопределены в своих выводах, а медицина, к примеру, уделяла огромное внимание бесчеловечным опытам над заключенными в концентрационные лагеря.

Арийская теория возникла задолго до возникновения немецкого национал-социалистического движения. Это было довольно популярное направление, его представители в том или ином виде присутствовали в самых различных гуманитарных дисциплинах. Подобного рода исследования можно было найти в истории, философии, антропологии, филологии и, конечно, в мистических учениях тогдашней Германии.

Теория древних рас сначала была уделом двух, казалось бы, прямо противоположных направлений. Ей занимались творцы сугубо академических изысканий, сконцентрированные на изучении архаического фольклора и древних памятников письменности. И с ними шли бок о бок мистики и теософы.

Случилось так, что одним из «отцов-основателей» общества ««Аненербе»» стал известный ученый Герман Вирт, чьи труды выходили, начиная с 1900-х годов. Он придерживался прогерманских позиций, хотя и жил в Нидерландах. Его диссертация, которую Вирт защитил в 1910 году, называлась «Упадок нидерландской народной песни».

Во время Первой мировой войны он поддержал оккупацию Бельгии и работал на ее территории в составе германской администрации.

В начале 1920-х годов Вирт переезжает в Германию и быстро становится своим человеком в нацистских кругах. Его работы этого периода уже не признаются научным сообществом, идеи Вирта становятся все более туманными и относящимися, скорее, к области фантастических гипотез, чем научных фактов.

Знаковая книга Вирта — исследование «Хроники Ура-Линда», загадочного памятника, чья подлинность признается не всеми учеными. В этой книге, которая считается памятником фризской культуры, идет речь о происхождении народов и даже о гибели таинственного и легендарного континента Атлантиды.

На этом исследовании стоит остановиться подробно, так как «Хроника Ура-Линда» стала знаковым исследованием, на многие годы определившим развитие расовой теории.

Александр Дугин в своей книге «Гиперборейская теория», посвященной исследованию взглядов Германа Вирта, раскрывает их глубинную сущность, делая выводы глобального характера, как об истоках его философии и историософии, так и о ближайших перспективах использования его безудержного мифотворчества немецким государством:

«Расовая парадигма «Хроники Ура-Линда» представляет собой классический образец мифологического объяснения исторических закономерностей. Как и любой миф она где-то пересекается с научными данными, где-то уходит в область совершенно недоказуемых постулатов. Но в ХХ веке от позитивистского критицизма и научного энтузиазма предшествующих столетий не осталось и следа, а сфера мифа, напротив, снова оказалась в центре внимания. Миф оценивается отнюдь не по его соответствию объективной действительности (впрочем, сама эта концепция «объективная действительность» кажется все более и более ненадежной и несостоятельной), но по силе его воздействие на культуру, сознание людей, социальные трансформации. Этническая (или расовая) интерпретация событий всегда была одной из самых действенных, самых гипнотических, самых захватывающих.