Евгений Норин - Крепость Славянск

Ополчение страдало от нехватки снабжения боеприпасами, недостатка оружия, почти полного отсутствия тяжелого вооружения, нехватки медикаментов. Серьезной проблемой гарнизона стало нарастающее разочарование жителей в российской поддержке. Эта смена настроения была характерна для всей территории непризнанных республик. Как заметил один из луганчан, «С цветами российскую армию уже встречать не будут. За цветами надо было приходить в апреле». Постепенно становилось очевидно, что крымского сценария — быстрого явления на сцену «вежливых людей», разоружающих украинских солдат и наводящих порядок, — не будет. Вместо этого люди, в том числе и лояльные к ДНР, должны были вынести тяжесть долгой войны и приобрести полезный, но не слишком радостный опыт выживания в горячей точке. Стрелков еще в середине мая обратился к населению с воззванием о вступлении в добровольцы, в котором подчеркнул, что легкой победы не будет, а надежды на «десант Путина» или новый майдан в Киеве беспочвенны.

Тем не менее, уровень поддержки ДНР в мае оставался достаточно высоким. Проведенный 11 мая в ДНР и ЛНР референдум о независимости от Украины, конечно, технически не мог быть безупречным, но как минимум продемонстрировал массовую поддержку населения. Как писал Стрелков о местном населении, «Тут сплошняком русские люди, говорящие и мыслящие по-русски, которым укрляндия сидит в печенках все 23 года ее убогого существования. Они от нее ни хрена хорошего не видели и не увидят никогда. Все время были людьми „второго сорта“, и им это дело давно надоело. Тем более, что убожество западенской идеологии очевидно. Кроме того, тут реально уровень жизни намного ниже, чем в России. Разница между соседними Ростовской областью и Донецкой видна невооруженным глазом (про Краснодарский край вообще молчу)».

Брожение чем далее, тем более усиливалось, поскольку украинские вооруженные силы продолжали неизбежно совершать ошибки, а периодически и преступления, настраивавшие население против киевской власти. В современном мире, где видеокамер больше, чем людей, инциденты, подобные обстрелу городской администрации в Луганске, где смертельно раненая женщина с оторванными ногами умирала буквально на глазах прохожих, или убийство безоружного мужчины во время референдума в Красноармейске, мгновенно становились достоянием общественности. Масла в огонь подливали откровенно абсурдные комментарии официальных властей, с могильной серьезностью объявлявшие гибель людей результатами самоподрывов, наведения ракет на кондиционер и обстрелов повстанцами самих себя. Такая риторика производила бы впечатление пошлого водевиля, если бы не сопровождала реальную гибель множества людей.

Непосредственно в Славянске и Краматорске война была для людей реальностью, данной в ощущениях. В городах, находящихся на линии фронта, имелось достаточно много людей, придерживающихся как проДНРовских, так и проукраинских взглядов. Однако общим настроением быстро становилось желание какого бы то ни было мира.

Вне зависимости от политических симпатий сложно обвинять таких людей в приспособляемости или поддержке «не той» стороны конфликта. Все издержки, связанные с войной, несли в первую очередь именно они. Несмотря на бессистемные обстрелы, желающих воевать оставалось значительное количество.

Сам Стрелков описал настроения в городе следующим образом: «В то, что их совсем „кинул“ ВВП, — пока никто особо не верит. Но в то, что для того, чтобы Россия вмешалась, — их родные дома, сады и огороды придется обязательно превратить в руины и пепелище, — в это верят уже многие. Не скажу, что людей данная перспектива сильно радует. Скорее наоборот. Тем не менее, у меня в резерве несколько сотен местных добровольцев, которые пока не готовы полностью встать в строй (работают и т. п.), но готовые прийти сразу, как только начнется атака. Бежать никто не собирается».