Ласло Бито: Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь — благая смерть

Говоря, что Морри Шварц мог бы послужить для всех нас примером, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что условия, в которых протекали его научная деятельность, болезнь, угасание и смерть, недоступны простым смертным. И случай этот интересует меня лишь потому, что я глубоко убежден: необходимо создать такие правила и законы, учреждения и ритуалы, при которых достойный, благой конец стал бы возможным для каждого из нас.

Университетский профессор Морри Шварц был не беден, хотя и далеко не миллионер. Из его книги известно, что все семейные сбережения растаяли еще до наступления последнего этапа болезни. И тем не менее он получал первоклассный уход, дорогостоящие лекарства, пользовался услугами лучших специалистов — и все это в домашних условиях, среди друзей и близких.

Морри не было нужды в эвтелии и даже в услугах хосписа. Не было нужды во вспоможителях, напротив, это он помогал другим — своим бывшим ученикам, молодым друзьям — примириться с его смертью, с мыслью о бренности собственного бытия и тем самым завершить свою жизнь с чувством умиротворения и покоя. В силу своей профессиональной подготовленности Морри Шварц оказался идеально подходящим для этой роли.

Здесь уместно будет упомянуть, что Шварц, социальный психолог по специальности, двадцать лет занимался преподаванием предметов, посвященных проблемам человеческих взаимоотношений, вопросам жизни и смерти. Его преподавательская деятельность пришлась на шестидесятые годы, период студенческих волнений, сменившихся установлением новых отношений между профессором и студентами, когда традиционно кастовые отношения перешли в дружеские связи учителя и учеников. Этот характер отношений Морри поддерживал со многими своими студентами и после окончания ими университета. Поэтому нет ничего удивительного, что в последние месяцы жизни, когда благодаря телевидению и прессе подробный отчет о ходе болезни Шварца стал всеобщим достоянием, бывшие ученики, сохранившие дружбу со своим учителем, один за другим сменялись у его одра. В том числе и автор книги, который в течение четырнадцати недель каждый вторник летал из Детройта в Бостон, чтобы провести несколько часов со своим бывшим профессором, снова взявшим на себя роль наставника. Скрупулезный анализ постепенного угасания жизни оба они, и Шварц, и Митч, рассматривали как предмет университетского пособия, своего рода курса обучения. И вместе с тем как эксперимент — не только высоко интеллектуальный, но и богатый эмоциями.

Из книги явствует, что у Морри перебывало множество его учеников, и это дало ему полное основание считать, что, продемонстрировав на собственном примере, как должно принимать смерть, он оказал своим ученикам большую услугу, чем за все годы университетского преподавания.

Итак, Морри Шварц может служить примером любви к друзьям, во благо которых не грех пожертвовать жизнью. Вот только нам не дано последовать его примеру. Морри — как мы уже видели — был хорошо подготовленным, знающим вспоможителем, в том числе и самому себе. И в смерти его была цель: анализ, изучение процесса умирания с точки зрения не только биологической, но и психологической.

Словом, свою работу Морри и Митч рассматривали как курс танатологии, как своего рода учебник. Первой главе они дали название «The Syllabus», то есть «Учебный план», а последней — «Graduation», «Торжественное вручение диплома».

Именно в силу исключительности случая книга Митча Элбома с подзаголовком: «Один старый человек, один молодой человек и важнейший жизненный урок» — стала мировым бестселлером. Урок этот может пригодиться каждому из нас, вот только неясно, каким образом подготовить собственную благую кончину — при иных обстоятельствах, при отсутствии соответствующих законов, институтов и профессиональной помощи.

Да и сама болезнь Морри Шварца была не настолько типичной, чтобы служить примером покорного примирения с тяжелым концом. Профессора свело в могилу весьма редкое, специфическое заболевание, известное под названием «болезнь Лу Герига»: из ста тысяч человек лишь один погибает от бокового амиотрофического склероза. Но даже этот крайне редкий недуг, вызывающий дегенерацию нервной системы и атрофию мышц, в данном случае протекал нетипичным образом. Морри сделался обездвиженным и через несколько месяцев скончался на седьмом десятке лет, хотя обычно эта прогрессирующая болезнь настигает свои жертвы в куда более раннем возрасте — в расцвете сил, и страдания несчастных затягиваются на долгие годы. Но, как правило, пациенты в большинстве случаев не доживают и до пятидесяти — шестидесяти лет.