Владимир Соловьев - 1001 вопрос о прошлом, настоящем и будущем России

Никого не призываю к этому, но прошу задуматься: есть ли у нас право судить обо всем подряд?

Я не раз задавал себе вопрос: что отличает человека от животного? Решил, что умение сомневаться.

Как мало людей способны сомневаться в собственной правоте! Единицы. Большинство убеждены, что у них есть монополия на истину, всех видят насквозь. И считают себя вправе заявить: «Да ладно, я же на самом деле понимаю, что… а вы…» Не люблю самовлюбленность.

В школе меня удивляли преподаватели, которые заявляли, что думал автор при написании романа. Откуда им ведомо, что думал и чего хотел автор, если он сам об этом не сказал?

Сомнение – редкость. У политиков отсутствует совсем. Читаю блоги Юмашевой, Чубайса и многих других и удивляюсь не только феноменальной уверенности в собственной правоте и ужасному стилю, но и полному отсутствию сомнений. Феноменальные эгоисты. Стыда за то, что сделали со страной, – ни на йоту. Им бы каяться да молиться, а они все пишут и пишут. Многие публичные люди грешат тем же. Какую только чушь не несут! Печально. Думают, что все вокруг слепые и тупые?

Необходимо постоянно сомневаться. Заставлять себя думать, анализировать, проверять и снова сомневаться.

2010 год важен для нашей страны в первую очередь тем, что именно в этом году мы отметили 65-летие Великой Победы. Но! Почему, когда я включаю телевизор, я вижу все, что угодно, только не передачи о нашем великом прошлом? Почему, когда такие передачи все же выходят, я смотрю их с ужасом? Всегда боюсь кадров, в которых показывают наших стариков. И меня трясет от чувства несправедливости, когда показывают ровесников наших ветеранов, воевавших с другой стороны. У меня возникает вопрос: кто победил? Почему в «Речнике» сносили дома, где, в частности, жили, если я правильно понимаю, чуть ли не 10 ветеранов Великой Отечественной? Об этом никто не думает.

Сейчас даже невозможно понять, через что прошли наши отцы и деды, наши бабушки и матери за эти четыре года войны. Когда смотришь фильмы, все-таки не можешь себе представить весь ужас того времени. Война – это, конечно, страшное испытание.

Я говорил с очень талантливым режиссером и писателем Говорухиным-младшим, который сам был тяжело ранен, потерял ногу. Так вот, он сказал, что при всем ужасе Афганистана, Чечни и других конфликтов это были по сути локальные войны, не идущие ни в какое сравнение с тем кошмаром, который был тогда, с 1941 по 1945 год. Мой друг Саша Рязанов прошел несколько современных войн, в том числе был в Афгане. И вот мы с ним разговариваем, и он мне так, между прочим: «Я тут посчитал, сколько погибло людей во Второй мировой войне. Это что же получается, по три девизии в день?» Действительно, об этом страшно подумать. Прав был Симонов, который говорил, что жизнь одного человека – трагедия, а многих – статистика.

И кто бы сейчас ни пытался пересмотреть результаты Великой Отечественной войны, и кто бы ни пытался сейчас осквернить память павших, это все бесполезно. Это больше забава для тех, кто пытается рассказывать гадости и глупости, делая вид, что открывает новую страницу истории.

И ведь воевали молодые ребята. Сейчас, когда мы смотрим фильмы, нам показывают генералов, которых играют шестидесятилетние актеры, а было ведь все не так. Как пел Цой: «Война – дело молодых». И действительно, она косила ребят, которым было восемнадцать-девятнадцать-двадцать. Которые и в жизни-то ничего не видели, но на их долю выпало тяжелейшее испытание, и они прошли его с честью.

Мой дед был фронтовым разведчиком и не вернулся из-за линии фронта. Второй дед, к счастью, прошел всю войну – вся грудь в орденах. Он об этом мало рассказывал. Это человек другого поколения. Но он дошел до Берлина, и в Берлине занимался эвакуацией авиационной техники, в звании подполковника.

И кто бы сейчас ни пытался пересмотреть результаты Великой Отечественной войны, и кто бы ни пытался сейчас осквернить память павших, это все бесполезно. Это больше забава для тех, кто пытается рассказывать гадости и глупости, делая вид, что открывает новую страницу истории.

Хочется, чтобы мои дети выросли, зная, что было тогда. Потому что, по-моему, нет лучшей прививки от человеконенавистнических идей и коричневой чумы, чем знание того, что случилось в Европе в середине прошлого века. Хочется, чтобы взрослые рассказывали своим детям и внукам, у кого они есть, о том, как героически воевали их деды и прадеды. И что они сделали для того, чтобы наша страна была счастлива и свободна. Не их вина, что в конечном итоге жизнь оказалась трудной. По крайней мере, она не была рабской.