Лев Вершинин - «Бежали храбрые грузины». Неприукрашенная история Грузии

Сказать, что для кавказских царств такой поворот судьбы оказался неприятным сюрпризом, значит не сказать ничего. Парфяне, некогда дикари дикарями, строили свое царство по культурным эллинистическим лекалам, не стесняясь брать хорошее у всех, кто это хорошее имел, никого в культурном смысле не напрягая, да и вообще исповедовали принцип «Пусть расцветают сто цветов». За персами, пятьсот лет прозябавшими в тоске о былом величии, стояла мощная, крайне своеобразная культура, которую они считали высшей из возможных, как, впрочем, и себя, «истинных арийцев», полагали венцом творения, Арьян же Ваэча, «страну ариев», пупом земли. К тому же и в Иверии, и в соседней Армении престолы занимала родня свергнутых и почти начисто перебитых Аршакидов, которых потомки Сасана официально именовали «кровными врагами», в связи с чем былой режим наибольшего благоприятствования с этого момента стал невозможным, максимумом хорошего в новых реалиях могло стать разве что холодное сосуществование по схеме «ни мира, ни войны». Что какое-то время и имело место, поскольку первые Сасаниды, укрепляя позиции внутри страны, внешней политике особого внимания не уделяли.

Было, однако, совершенно понятно, что от будущего ничего хорошего ждать не приходится, тем паче что Рим, естественный противовес «ариям», аккурат в это время рухнул в беспредел «эпохи тридцати тиранов». Августы сменялись с калейдоскопической скоростью, власть оказалась в руках тупой, мало что в политике понимающей военщины, бурным цветом расцвел сепаратизм, разорвавший Империю натрое, а ко всем прочим прелестям на Балканах появились еще и первые готы, разведывавшие, что там на юге да как. К тому же императорам, более или менее сознающим, что происходит, катастрофически не везло. Умный и сильный Деций погиб в битве с готами, еще один добротный руководитель, Валериан, уразумевший, что на востоке творится что-то не то, был разбит персами и погиб в плену у по-настоящему великого шаханшаха Шапура I, оккупировавшего после этого Армению и вплотную приблизившегося к иверийским рубежам. Оказавшись перед лицом гибели, Рим концентрировался, выводя войска отовсюду, откуда только можно было, Боспор и Дакия были отданы на съедение готам, но скреплять рассыпавшееся было трудно, а враги рвали Империю на куски. Готы заняли Крым, освоили судоходство, добрались до берегов Колхиды, – и в такой ситуации Империя сделала ставку на маленькое, но воинственное вассальное княжество лазов, обеспечив их всем, чем только в тот момент могла.

Жалеть не пришлось: лазы отогнали готов (те, правда, приходили небольшим числом), затем подчинили другие племена Колхиды – апшилов, абазгов, санигов, – среди которых были и предки нынешних абхазов-адыгов, а потом, войдя во вкус, откусили немалый шмат от Иверии. И в конце концов утвердили свою власть на всей территории нынешней Западной Грузии, основав Эгриси – «царство эгров (мегрел)», по отношению к Риму вассальное, но уже не до такой степени, как полвека назад. В целом, свет в конце туннеля забрезжил лишь на рубеже 80-х годов III века, когда Шапур, наконец, скончался, оставив Иран в руках наследников, оказавшихся, как это обычно бывает, калибром на порядок ниже, а Рим все-таки обрел второе дыхание. В 298 году в Нисибине был заключен «вечный мир», согласно которому царства иверов и армян возвращались в сферу влияния Империи, однако на престоле в Мцхете сидели уже не Аршакиды, удержавшиеся только в Армении, а царь из уже новой династии, младшей ветви потомков Сасана. Что, впрочем, ровным счетом ничего не значило: государственные интересы очень быстро возобладали над кровным родством.

Вслед за Римом Иверия – ее уже, впрочем, чаще называли Картли (предположительно от древнееврейского «карт» – «город», то есть «страна городов» типа Гардарики), – и я тоже далее буду называть ее именно так, приняла христианство. Оно, собственно, было там известно и много раньше, хотя версия о визите апостола Андрея Первозванного скорее всего патриотический миф, однако не прижилось. А вот проповедница и врач Нино из Каппадокии, позже названная святой, преуспела. Трудно сказать, чем в первую очередь руководствовался царь Мириан, крестясь и принуждая к этому же подданных, – то ли и впрямь неким прозрением, то ли политическими соображениями, однако к середине IV века (конкретно дата варьируется) Восточная Грузия уже была частью христианской Ойкумены (Эгриси решилась на этот шаг намного раньше). Мероприятие, как ни объясняй, было мудрое и крайне своевременное; Картли теперь рассматривалась в Константинополе уже не просто как вассал, но и как «сестра во Христе», что, поскольку главной угрозой были язычники, накладывало особые обязательства. Правда, когда шах Шапур II, коронованный еще в утробе матери, подрос и, оказавшись очень неслабым парнем, начал в 338-м очередной тур борьбы с Римом, на картлийском направлении, как второстепенном, было спокойно. Но по итогам войны (после трагической гибели императора Юлиана и «политической» капитуляции его преемника) Рим вернул Ирану все завоеванное и отказался от «интересов» в Армении. О Картли в договоре не упоминалось, однако было ясно, что персы, пользуясь проблемами Рима, своего не упустят. И они не упустили. Не без труда подчинив Армению, Шапур в 364-м вошел в Картли, обложил царство данью и, не обращая никакого внимания на протесты из Константинополя, посадил в Мцхете своего наместника, понизив роль царя если не до нуля, то близко к тому. Так что договор 387 года, согласно которому спорные земли, наконец, поделили (4/5 части Армении отошли персам, а пятая часть римлянам, Эгриси была признана сферой интересов Рима, а Картли зоной персидского влияния), всего лишь официализировал суровую реальность.