Гай Светоний: Жизнеописание Теренция

Гай Светоний Транквилл

Жизнеописание Теренция

Перевод М. Гаспарова

(1) Публий Теренций Афр, уроженец Карфагена, был в Риме рабом у сенатора Теренция Лукава; за одаренность и красоту он получил у него образование как свободный человек, а вскоре и вовсе был отпущен на волю. Некоторые думают, что он был пленником, но Фенестелла указывает, что это невозможно, ибо он и родился и умер в промежутке между концом Второй пунической войны и началом Третьей; не мог он также быть захвачен у нумидов или гетулов и попасть к римскому полководцу, потому что торговые сношения между италийцами или африканцами начались только после разрушения Карфагена.

Он был в дружбе со многими знатными людьми, особенно же со Сципионом Африканским и Гаем Лелием. Думают, что он привлек их своей красотой; впрочем, Фенестелла и это оспаривает, утверждая, что Теренций был старше их обоих, - хотя и Непот считал их всех сверстниками, и Порций подозревал их в любовной связи, говоря об этом так:

Он, похвал развратной знати лживых домогавшийся,

Он, впивавший жадным слухом мненья Сципионовы,

Он, обедавший у Фила и красавца Лелия,

Он, чьей на Альбанской вилле наслаждались юностью,

С высоты блаженства снова пав в пучину бедности,

С глаз долой скорее скрылся в Грецию далекую

И в Стимфале аркадийском умер, не дождавшися

Помощи от Сципиона, Лелия иль Фурия,

Между тем как эти трое жизнь вели привольную.

Даже домика не нажил он у них, куда бы раб

Принести бы мог известье о конце хозяина.

(2) Он написал шесть комедий. Когда он предложил эдилам первую из них, "Девушку с Андроса", ему велели прочесть ее Цецилию. Говорят, что он явился к нему во время обеда, бедно одетый, и, сидя на скамейке возле обеденного ложа, прочел ему начало пьесы; но после первых же строк Цецилий пригласил его возлечь и обедать с ним имеете, а потом выслушал "се остальное с великим восторгом. Как эта, так и пять последующих комедий понравились также и публике, хотя Волкаций, перечисляя их, и пишет:

"Свекровь", шестая пьеса - исключение.

"Евнух" был даже поставлен два раза в один день и получил такую награду, какой никогда не получала ничья комедия, - 8000 сестерциев, так что об этом сообщается и в подзаголовке. А начало "Братьев" Варрон даже предпочитает началу Менандра.

(3) Небезызвестно мнение, будто Теренцию помогали писать Лелий и Сципион. Теренций и сам содействовал такой молве, почти не пытаясь этого отрицать, - например, в прологе "Братьев" он пишет:

...А что твердят

Завистники о том, что люди знатные

Являются помощниками автору

И разделяют труд его писательский,

Им это бранью самой сильной кажется,

А автору - хвалою величайшею:

Для тех людей он, значит, привлекателен,

Которые и вам всем привлекательны,

И городу всему, - ведь к их-то помощи

В войне ли, в мире, в важных ли делах каких,

Забывши гордость, всяк прибегнул в свои черед.

По-видимому, сам он защищался столь нерешительно только потому, что знал, что такая молва приятна Лелию и Сципиону; однако она распространялась все шире и дошла до позднейшего времени. Гай Меммий в речи, произнесенной в свою защиту, говорит: "Публий Африканский, пользуясь личиной Теренция, ставил на сцене под его именем пьесы, которые писал дома для развлечения". Непот передает, ссылаясь на достоверный источник, рассказ о том, как однажды в Путеоланском поместье в мартовские календы жена Лелия попросила мужа не опаздывать к обеду, но он велел не мешать ему; а потом, войдя в столовую позже обычного, заявил, что редко случалось ему так хорошо писать; его попросили прочесть написанное, и он произнес стихи из "Самоистязателя"*

Сир, обещав мне десять мин, завлек довольно дерзко

Меня сюда...

(4) Сантра полагает, что если бы Теренций и нуждался в помощниках при сочинении, то он обращался бы не к Сципиону и Лелию, которые были еще юношами, а скорее к Гаю Сульпицию Галлу, человеку ученому, в чье консульство он впервые выступил с комедией на Мегалесийских играх, или к Квинту Фабию Лабеону или Марку Попилию, которые оба были консулярами и поэтами; потому-то он и указывает, что ему, по слухам, помогали не юноши, а зрелые люди, чью помощь народ испытал "в войне ли, в мире, в важных ли делах каких".

Издав эти комедии, в возрасте не более двадцати пяти лет он уехал из Рима - то ли для развлечения, то ли избегая сплетен, будто он выдает чужие сочинения за свои, то ли для ознакомления с бытом и нравами греков, которые он описывал слишком неточно, - и более туда не воротился. Волкаций так сообщает о его кончине: