Бруно Обри - Миллиардеры Ривьеры. Жизнь и нравы самых богатых и знаменитых на курортах Лазурного Берега Франции

Кроме того, возникло дело двух наследниц фирмы «Мико». Их отец Луи Ортис (Louis Ortiz), создатель этой марки мороженого, завещал 26 % капитала своей компании своим четырем дочерям. Две из них поселились в Соединенных Штатах и доверили свои части наследства, что составляло в то время 107 миллионов франков, господину Люсьену Анрисе. После смерти адвоката сестры забеспокоились о своих деньгах. Именно тогда в деле возник швейцарский адвокат мэтр Бодуэн Дюнан, специалист по управлению портфелями ценных бумаг, состоявший в переписке с мэтром Анрисе из Женевы. Дюнана тогда задержали в Париже. Через двадцать лет дело об убийстве Люсьена Анрисе (знавшего, что ему угрожают, потому что до убийства была кража со взломом в его кабинете) и о его таинственных клиентах, которые старались укрыть свои деньги от налоговых органов, забыто.

Единственное утверждение, которое выдержало проверку временем: одним из мотивов этого преступления без преступника были деньги – миллионы или миллиарды, евро или доллары, чистые или грязные, но в любом случае деньги.

Деньги, которые не вызывают интереса? Бернар Вейсвейлер по воле случая стал наследником одного из самых больших состояний во Франции. Ему было восемнадцать месяцев, когда его усыновили супруги-миллиардеры Ги и Жаклин Вейсвейлер, акционеры компании «Шелл». Этот молодой богач не блистал ни внешним видом, ни способностями, и ему было неуютно сидеть на мешках с долларами. Он решил сделать карьеру в полиции, но, прослужив шесть лет, ушел оттуда и стал хозяином рыболовного судна. Это занятие позволило бы ему всю жизнь оставаться в тени, если бы его компаньон, сутенер, не был убит в Антибе за рулем своего BMW. Один свидетель принес в полицию пули, выпущенные из орудия убийства, и заявил, что это оружие принадлежит ближайшему помощнику Вейсвейлера. Этим он фактически указал на Вейсвейлера как на заказчика преступления. Судьи в Ницце увязли в процессе по этому делу. Когда они пытались определить размер состояния Вейсвейлера, то у публики, заполнявшей зал суда, глаза горели при подсчете этих миллиардов. Сам обвиняемый не знал точно, сколько у него денег. В итоге следы свидетеля обвинения затерялись где-то в районе Антильских островов. Вейсвейлер четыре года провел в тюрьме. Когда он снова вышел из дворца правосудия свободным человеком, шампанское лилось рекой в одном из салонов отеля Lе Méridien. Никто не знает, кем убит компаньон Бернара Вейсвейлера – миллиардера, которого не интересуют деньги.

Деньги и отчаяние? Деньги и одиночество? Давид Хозански сделал свою последнюю ставку 6 января 1990 года.

Из отеля «Негреско» он позвонил в агентство Франс Пресс и сообщил: «Я собираюсь покончить с собой». Через три часа после звонка он бросился вниз с семнадцатого этажа роскошного жилого дома Marina Baie des Anges в Вильнёв-Лубе. Так же поступила за два года до этого дня его возлюбленная, бывшая учительница английского языка, которая была на двадцать лет старше Давида. Он тогда пытался ее спасти, но не смог.

Давид Хозански, наследник колоссального состояния, в одиннадцать лет остался сиротой, а в шестнадцать получил диплом о среднем образовании с отличием. За шесть месяцев до самоубийства он стал совершеннолетним и начал проматывать унаследованные деньги. Характер у него оказался трудный. Дядя Давида поместил его имущество под опеку до тех пор, пока племяннику не исполнится восемнадцать лет. Миллиардер-подросток, возмущенный этим, без колебаний начал защищаться, пользуясь советом Жака Вержеса (Жак Вержес – знаменитый французский адвокат, известный тем, что защищал террористов и нацистских преступников. Скончался в 2013 году, прожив более 80 лет. – Пер. ). «Опека создана не для сыновей, которые проматывают свое состояние в казино», – снова и снова цитировал он чиновника из Кассационного суда. Он был завсегдатаем игорных залов и незадолго до смерти оставил на игорных столах Лазурного Берега около 4 миллионов франков (600 000 евро). «Я играл, и если проиграл, то много и выиграл», – говорил Давид, и эти слова стали его девизом. Ему было запрещено подписывать чеки, поэтому молодой миллиардер, гуляя, всегда имел в карманах целое состояние наличными. За три недели до того, как покончить с собой, 15 декабря 1989 года, Дэвид Хозански пришел в лионскую редакцию журнала Libération. Он имел при себе 400 000 франков (60 000 евро) в пластиковом пакете – и в тот же вечер проиграл их все в казино Лиона. В редакции он высыпал эти деньги кучей на стол, потом собирал их и играл с ними. «Мне надоело, что меня принимают за дерьмо. Когда у меня ничего не будет, может быть, мной наконец заинтересуются», – сказал он журналистам, которые брали у него интервью.