Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

Очевидным фактом является то, что рейхсвер, пангерманцы и Germanenorden , при поддержке влиятельного вагнеровского кружка из Байрейта, постоянно плели заговоры по низвержению социал-демократического правительства. Еще раз они попытаются сделать это в 1923 году. Тогда Гитлер захватит руководство переворотом, который три нерешительных «фона» спланировали в Мюнхене. Изучая литературу, с удивлением обнаруживаешь, как тесно все эти правые борцы за власть были связаны друг с другом. Это либо родственники, либо одноклассники, либо друзья по военной академии. Они служили вместе на фронте или же были братьями по Germanenorden , товарищами-пангерманцами, или входили в узкий Байрейтский кружок.

Не менее загадочным выглядит следующий факт: когда Гитлер только начал контактировать с DAP, генерал фон Мёхль потребовал, чтобы ему представили «этого человека», – свидетельствовал позже Майр. Для того чтобы военный, стоящий на вершине иерархии, лично пожелал встретиться с ничтожным и эксцентричным капралом, ему должны были сообщить о нем что-то из ряда вон выходящее. Фон Мёхль также лично распорядился, чтобы Гитлер остался в рейхсвере даже после вступления в политическую партию (то есть в DAP), и чтобы ему выплачивали пособие 265. С момента, когда одинокий капрал в своем бараке кормил хлебными крошками мышей, прошло совсем немного времени.

Единственным заметным человеком, соединившим в то время свою судьбу с судьбой Гитлера, был, конечно же, Дитрих Эккарт. Удивительно, как стремительно улучшается его репутация в среде молодых немецких историков, начинающих, наконец, осознавать его решающую роль в судьбе Германии. Эккарт – уже не «завсегдатай кофеен и наркоман», но «серый кардинал DAP» (Гесеман), «отец-основатель НСДАП» и «уважаемый член мюнхенского высшего общества» (Берш).

Прежде всего, Эккарт был широко известным драматургом, он был лично знаком с Вильгельмом II и был редактором и издателем газеты «Простым немецким», в которой сотрудничали практически все заметные писатели-националисты того времени. Более того, он был чрезвычайно влиятелен как в Берлине, так и в Мюнхене, так как имел широчайший круг знакомств, что было бы невозможным, будь он всего лишь пьяницей и морфинистом. Неправильное понимание Эккарта берет начало в работах ученых-историков ненемецкого происхождения, не имевших никакого понятия о все еще живой «пивной культуре» Мюнхена, где можно кружка за кружкой дуть золотое варево хоть всю ночь и между тем оставаться уважаемым гражданином. «Отеческий друг» Гитлера глубоко интересовался мистицизмом. Действительно, он был одним из самых заметных сторонников той точки зрения, что Бог не является собственностью той или иной церкви, но что его можно найти в сердце. Он писал в одном из своих стихотворений: «Проснись, и ты увидишь, что стал Богом».

Ты словно тот, кто бодрствует ночью, но спит днем,

Не ведаешь, что окружен ярчайшим светом.

Ты теряешь самого себя в мире, словно в иллюзорном сне,

И не видишь, что другой мир окружает тебя.

Пойми же, наконец: иной мир уже здесь,

Твой дух еще не пришел сюда – а он уже был здесь 266.

Не ожидаешь найти такие строки у воспитателя Гитлера. Но мы уже видели, что у многих немцев тогда было живо неподдельное стремление к чему-то более искреннему и глубокому, чем то, что могла предложить им путаная переходная европейская культура.

Увы, это чистейшее и истинно духовное стремление было извращено всеобщим эгоцентрическим желанием быть высшей расой. Здесь Эккарт не только не отличался от других, но, наоборот, был активным защитником этой идеи. «Миссия немцев закончится – и это убеждение запечатлено в моем сердце – лишь в последний час человечества», ибо немецкий народ должен «исполнить свое предназначение, которое состоит в спасении мира… Сила, мощь и величие Германии необходимы для того, чтобы излечить этот мир!» 267И далее следует загадочный силлогизм: «Душа, по определению, является христианской»; душа есть лишь у немцев; следовательно, быть немцем и быть христианином – это одно и то же. Отсюда в свою очередь следует, что триада «богоподобный – христианский – немецкий» является антитезой «дьявольскому – еврейскому – антигерманскому» 268.

Эккарт, как и все фолькистское движение, противостоял материалистическому миру, окружавшему его. По сути, он считал себя борцом за новую духовность, которая приведет к новому миру и новому человечеству. Немцы были доблестными борцами за духовность, а евреи – эгоистичными покровителями материализма. Последние не имели никакого понятия ни об истинной духовности, ни о душе, ни об иной жизни. Вольтер давно уже написал: «Чрезвычайно странно, но ни в одном из законов избранного народа нет ни слова ни о духовности, ни о бессмертии души… Совершенно очевидно и несомненно то, что Моисей нигде не обещал евреям наград или наказаний в иной жизни, никогда не говорил им о бессмертии их душ, не прельщал их небесами и не устрашал адом: все было бренным» 269.