Николай Добролюбов - Краткое историческое обозрение действий главного педагогического института 1828–1859 года

Главное затруднение в учебном образовании будущих наставников юношества ныне встречает институт в недостаточном приготовлении для этой цели поступающих в институт питомцев из гимназий и семинарий. Для ученого образования необходимо основательное изучение древних языков и новых иностранных, вместе с словесностию и историею, или всего круга знаний, называемых studia humaniora; это – тщательно возделанная почва, которой можно поверять все добрые семена; без этого приготовительного общего учения нельзя ожидать верных успехов от высших специальных курсов; нимало не помогут педагогические практические занятия тем, которые слабо приготовлены в начальном учении.

Для восполнения недостатка приготовительного изучения древних и новых иностранных языков, нужных для ученого образования, необходимо четырехгодичное учение институтское обратить в шестилетнее и разделить его на три двухгодичных курса; 1-й курс – общий (humaniora), 2-й – специальный или факультетский и 3-й – практический. В первом курсе студенты должны преимущественно заниматься изучением языков древних и новых иностранных, русской словесности, элементарной математики и исторических наук. Тут все учащиеся, поступающие из разных заведений, могут сравняться в знаниях по всем преподаваемым предметам. Во втором курсе студентов предполагалось распределять по факультетам историко-филологическому и физико-математическому. В третьем они должны были заниматься факультетскими предметами практически и упражняться в педагогике в общем курсе, под руководством преподавателей. При этом разделении курса учения выпуски из института предполагалось производить через каждые два года.

Таким образом, – говорит г. Смирнов (стр. 19), – институт нашел необходимым возвратиться к устройству 1828 и 1848 годов и положить в основание педагогического образования то, чем так особенно дорожил и прежний директор Ф. И. Миддендорф, – основательное изучение древних и новых языков. В этом новое направление института сходилось со старым. Но такой педагогической практики, если она оказалась необходимою, при новом предполагавшемся образовании института питомцы оного не могли иметь, как имели при старом устройстве 1832–1847 годов.

Но при развитии новых педагогических понятий и требований и при изменении взгляда на деятельность института во втором периоде, ошибочность которой сознал сам ее виновник, предложение г. И. Давыдова не было принято.

Главное правление училищ, – говорит г. Смирнов, – в заседании 21 октября 1858 года по рассмотрении дела о преобразовании Главного педагогического института нашло, что недостатки сего заведения заключаются в двух главных основаниях его настоящей организации: 1) в условиях приема студентов, при которых может нередко случиться, что в институт поступят молодые люди, кои не окажут впоследствии ни наклонности, ни достаточных способностей к званию, к которому готовятся; и 2) в самом курсе, лишенном практического, в необходимых размерах, применения преподаваемых студентам теорий. Для устранения этих недостатков главное правление училищ, обсудив основные только вопросы, так как все дальнейшие затем подробности предполагаемых преобразований должны зависеть от ближайших соображений министерства, полагало сообразным с целию, упразднив Главный педагогический институт, устроить взамен оного особые педагогические курсы, в которые будут принимаемы молодые люди, окончившие уже курс в университете и избирающие, следовательно, предлежащее им педагогическое поприще сознательно; с другой стороны, начальство педагогических курсов может иметь достаточное ручательство в знаниях и природных их способностях. Педагогические курсы, соединяя факультетское образование с специальным и практическим, будут продолжаться по два года; они должны быть заведениями открытыми.

Вскоре после этого решения директор института, г. И. Давыдов, назначен в Правительствующий сенат в Москву; в институте остались начальствующими, под главным наблюдением г. попечителя СПб. учебного округа, И. Д. Делянова, г. Тихомандрицкий, сам бывший воспитанником института первого выпуска и служивший в нем инспектором с 1848 года, и г. А. Смирнов, тоже давнишний воспитанник института, служивший в нем старшим надзирателем с 1840 года. Таким образом, они – можно сказать – видели начало института, участвовали в его деятельности, во втором ее периоде, и теперь видели закрытие этого заведения…