Нурали Латыпов - Заговор Англии против России. От Маркса до Обамы

Словом, стратегия растягивания вражеских сил по российским просторам была очевидна очень многим. Но для её воплощения требовались громадная сила воли, готовность мириться с неизбежными тяжкими последствиями, нечувствительность к возмущённому благородному – но, увы, заведомо недальновидному – общественному мнению. Тот, кто не может объединить в себе эти редкие качества, не может надеяться стать великим стратегом.

Барклай принял своё низложение с обычной стойкостью. Когда же 17-го августа Кутузов прибыл в армию, де Толли доложил новому главнокомандующему, что стотысячная армия рвётся в бой, который он сам был готов дать на позиции у Царёва-Займища. Однако Кутузов, не высказав вслух ни порицания, ни одобрения действий Барклая, всё же решил отступать далее на восток. Он считал: поскольку ключ от Москвы – Смоленск – взят, теперь местом предстоящего сражения будет сама Москва. Новый главнокомандующий и ранее находился в неприязненных отношениях с Барклаем, а теперь эти отношения ещё более ухудшились (воистину двум стратегам не ужиться в одной берлоге). 24-го августа Александр I подписал указ об отставке Барклая с поста военного министра. Всё это привело к тому, что накануне Бородинского сражения Барклай стал мечтать о смерти на поле боя.

К середине дня Бородинского сражения центр боевых действий переместился к Курганной высоте. Для её защиты Барклай собрал все свои силы.

Против «батареи Раевского» было сосредоточено около 300 орудий. К 3 часам дня Курганная высота, покрытая трупами павших солдат, была взята. На помощь русской пехоте Барклай перебросил кавалерийские корпуса Корфа и Крейца и сам повёл кавалеристов в атаку. В этой схватке под ним были убиты пять лошадей. Погибли два и ранены пять адъютантов Барклая. Он дважды едва не попал в плен, будучи окружён польскими уланами. К концу боя его мундир был забрызган русской и французской кровью.

В конце сражения Барклай приехал в Горки и здесь получил приказ Кутузова восстановить русские боевые порядки. По всей линии разожгли множество костров – по ним солдаты могли ориентироваться. Неожиданно ночью Барклай получил приказ Кутузова об отступлении и пришёл в ярость, не понимая, как можно оставить позиции, откуда противник был отражён.

Значение Бородинского сражения в судьбе Барклая огромно – впервые после долгого молчания русские войска приветствовали его появление громовым «ура!», что означало фактическую реабилитацию его личности в армейской среде. Он стал единственным генералом, награждённым орденом Святого Георгия 2-й степени за Бородинское сражение.

Приехав в Москву 1-го сентября, Барклай осмотрел позицию, выбранную Беннигсеном, и признал её непригодной для сражения, о чём доложил Кутузову. Во второй половине дня в деревне Фили состоялся военный совет. На нём было принято решение об оставлении столицы без боя.

Вместе с войском Москву покидало и население. Барклай принял активное участие в организации прохода русской армии через Москву – благодаря этому всё прошло в необыкновенном порядке.

Вместе с армией Барклай перешёл на старую Калужскую дорогу и нагнал Кутузова у деревни Панки. В эти же дни Барклай узнал: в очередной раз без его ведома в арьергард Милорадовича передано около 30 тысяч человек из 1-й армии. Всё это крайне обострило отношения Барклая и Кутузова и подвигнуло командующего 1-й армией написать прошение об отставке по состоянию здоровья. Прошение было подано Кутузову 21-го сентября – после прихода русской армии в Тарутино. Уже на следующий день Барклай отбыл из армии.

Из всех полководцев Отечественной войны 1812-го года Барклай де Толли недооценён более других и заслуживает большей признательности потомков. Не он сделался народным героем. Ему досталась клевета, а не лавры. Меж тем он ещё до начала войны лучше остальных понимал положение вещей и придумал план спасения страны, которому твёрдо следовал, пока был в силах, несмотря на клеветников и интриганов. И его преемник вынужден был следовать тем же путём, поскольку альтернативы этой стратегии не было.

Гений же Кутузова в очередной раз заблистал и во время изгнания французов из России. Английские дипломаты изо всех сил убеждали Александра: в интересах России добить Наполеона, ибо континентальная блокада несёт России лишения. Кутузов же прекрасно понимал: разгром Наполеона в российских пределах уже обеспечивает прорыв континентальной блокады, поскольку для английской торговли открываются Россия и Скандинавия. А вот проливать русскую кровь ради английской морской торговли в Западной Европе совершенно не требовалось. Поэтому Кутузов выступил против преследования наполеоновских войск за пределами России.