Владимир Филиппов - Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

Итак, нападение на Северо-Западные земли Руси во время Крещенских праздников было крестоносцами и их союзниками совершено. Ответ на это вероломство последовал незамедлительно. Князь Владимир поднял против рыцарей не только ополчения Пскова и Новгорода, но и многие племена эстов. Эсты не были едины, часть выступила за крестоносцев, часть осталась верна русским, и противники это умело использовали. Псковский князь действовал молниеносно и застал врагов врасплох, ибо такого скорого ответа немцы не ждали. По сведениям, которые сообщает нам Генрих Латвийский, объединенное русско-эстонское войско, вышедшее в поход против братьев-рыцарей, насчитывает около 20 000 человек. Уже в феврале началась осада немецкого гарнизона и их союзников – унгавнцев в замке Оденпе. Почему Генрих дает несколько преувеличенные данные о численности русского войска, вы поймете буквально немного погодя.

Хотелось бы отметить еще один нюанс, возможно выпавший из поля вашего зрения, но который нельзя просто так обойти. Нюанс этот выглядит так. В поход на нового и очень опасного врага выходит объединенная новгородско-псковская рать. Это совсем не новость, такое было не раз и не два, будет продолжаться и в дальнейшем. Но…

Все это, огромное, по меркам Генриха Латвийского, войско ведет в бой именно Псковский князь…

А вот это уже редкость. Нужно много приложить усилий и труда, чтобы найти еще подобные примеры. Практически всегда войском руководит Новгородский князь. Опять же, в этот момент Господином Великим Новгородом правит не кто иной, как гроза всех гроз и ужас всех ужасов Мстислав, мать его за ногу, Удатный. Вот кому, казалось бы, и идти в поход. Крестоносцы от одного только имени его должны, теряя портки, бежать без оглядки обратно до Риги, забить изнутри ворота длинными железными гвоздями и, забившись по кельям, тихо молиться в надежде, что пронесет. В прямом и переносном смысле. Однако нет.

У Мстислава, как всегда, более глобальные задачи. Мысленно он уже борется за обладание влиянием на Южной Руси, а все беды и заботы новгородцев для него лишняя докука. Не до мелочей ему. Пусть вечевики теперь сами со своими проблемами разбираются. Хотя что сейчас может быть важнее. Ответ на все эти загадки, нюансы, или еще как назовите, до воя прост. Мстислав никуда не лезет, а новгородцы спокойно подчиняются и идут в бой, возглавляемые лишь посадником, что само по себе странно, всего лишь по одной причине. И причина эта – князь Владимир Псковский. Все знали, кто их в бой поведет, а потому сомнений в победе у людей не возникло. Зато Мстиславу можно было в таком случае и на печке спокойно без нерва полежать, погреться, помечтать о будущей воинской славе. Так что пока один грезил новыми прожектами и строил планы, другой воевал, защищая Родину от врага.

Историк С. М. Соловьев, подводя итог жизни Удатного Торопецкого князя, делает такой вывод. « Мстислав умер в 1228 году: князь знаменитый подвигами славными, но бесполезными, показавший ясно несостоятельность старой, Южной, Руси, неспособность ее к дальнейшему государственному развитию ».

Вот такая вот получилась эпитафия.

Выше говорилось, что Владимир Мстиславич отреагировал на агрессию крестоносцев, как всегда: быстро, решительно и жестко. Псковский князь зрил в корень проблемы. Он видел, откуда идет все зло. Видел, куда надо ударить, да так, чтобы разом решить проблему. Оденпе являлось ключевой точкой в контроле над эстонскими территориями. Еще не раз именно из-за этой небольшой крепости, которую русские называли Медвежья Голова, сойдутся на поле боя русские полки и крестоносцы. Еще много возле нее прольется крови. Не случайно, что первое столкновение в открытом бою братьев-рыцарей с русскими ратниками произошло именно здесь.

Сейчас князь Владимир Псковский был одним из лучших ратоборцев на Руси, и мало кто мог с ним сравниться в искусстве воинском.

Его противник Бертольд Венденский был одним из наиболее опасных, жестоких и кровожадных хищников, когда-либо обитавших в этом регионе. А красный крест на рыцарском плаще мог только укрыть до времени свирепое обличье, укоротить же мощную натуру Венденского комтура никакому плащу, никакому символу было не дано. Суть противников была изначально разной. Один был патриотом, другой агрессивным оккупантом. Один защищал свою страну, другой хотел ее поработить. Время неумолимо влекло их к очной встрече. Компромисс между ними был невозможен, такие люди между собой договориться априори не могли.