Алексей Самойлов - Расставание с мифами. Разговоры со знаменитыми современниками

Как эскадра попала в Бизерту? О, это длинная история!.. Вначале покинувших Родину русских – речь шла только о гражданском населении – согласились приютить у себя Греция, Сербия, Болгария и Румыния. А с армией и флотом все было сложнее. Из союзников России по войне с Германией только Франция признала в свое время правительство Юга России, что позволило Англии дипломатично заявить о своем «нейтральном отношении к создавшейся ситуации с русской эскадрой». А между тем ее надо было разместить, ее надо было содержать, для этого нужны были немалые деньги…

Наконец, через полтора месяца после исхода, уже в декабре 1920 года, Франция принимает решение предоставить под стоянку эскадре порт Бизерта в Тунисе, находившемся в то время под французским протекторатом. Правда, при этом было заявлено, что отныне эскадра «не принадлежит никакому государству, а находится под покровительством Франции».

Поэтому-то переход российских кораблей из Константинополя в Бизерту и возглавил Бергасс Пти-Туар, командир французского крейсера «Эдгар Кине». Следовали корабли с французскими флагами на грот-мачтах; Андреевские флаги реяли лишь за кормой.

Нас с мамой, как и других членов офицерских семей, доставил в Бизерту пассажирский пароход «Великий князь Константин»; рано утром 25 декабря 1920 года мы увидели с палубы этот маленький живописный городок, в котором многим из нас предстояло прожить долгие годы, состариться и умереть…

Мы пришли первыми. Военные корабли стали прибывать группами уже вслед за нами. Всего их было 33, включая два линкора – «Генерал Алексеев» и «Георгий Победоносец», крейсеры «Генерал Корнилов» и «Алмаз», десять эскадренных миноносцев, – среди них был и миноносец «Жаркий» под командованием моего отца, – а также канонерские и подводные лодки, ледоколы, буксиры, тральщик, посыльное и учебное суда.

Мы приветствовали появление каждого нового корабля. Праздником стал день, когда за волнорезом появились огромные башни линкора «Генерал Алексеев». Он доставил в Бизерту, как казалось всем тогда, сохраненное будущее Императорского флота – 235 гардемаринов и 110 кадетов Севастопольского морского корпуса.

Всего же на кораблях, ушедших из Константинополя, было перевезено в Тунис 6 400 беженцев. В это число входят 1000 офицеров и кадетов, 4000 матросов, 1000 женщин и детей, 90 докторов и фельдшеров, а еще – 13 священников. Не правда ли, вполне достаточно, чтобы на земле Туниса, под синим небом, жарким солнцем, среди пальм и минаретов, могла возникнуть небольшая русская колония!

Но на землю эту мы вступили не сразу. Вначале был долгий карантин, а потом началось еще более долгое проживание на кораблях. Все они стали на якоря у южного берега Бизертского канала или в бухте Каруба. Наши офицеры и матросы сдали свое оружие сразу же по прибытию в Бизерту; и теперь длинные ряды кораблей на рейде охранялись стоящими на своих постах, у самой кромки воды, чернокожими часовыми. Как добросовестные покровители, они не спускали глаз с нашего плавучего города…

Я не помню, сколько месяцев пробыли мы в бухте Каруба. Наверное, до конца 1921 года… Как раз тогда в плавучий город для семей военных был превращен старый броненосец, ветеран Черноморского флота «Георгий Победоносец». Его предварительно подготовили для нормальной жизни нескольких сот человек.

Впоследствии мне часто снился наш старый броненосец – странные картины запутанных металлических помещений, таинственных коридоров, просторных и пустынных машинных отделений. Мы, дети, знали «Георгий» от глубоких трюмов до верхушек мачт. Мы устраивались на марсах, чтобы «царить над миром». И нам казалось, что мы понимаем скрытую душу корабля. Надстройки его верхней палубы походили на маленькие домики, в которых обитали целые семьи, в том числе адмиралов Тихменева, Остелецкого, Николя. Мы жили у самого трапа на церковной палубе.

Местные французские власти не могли оставить без помощи огромное количество людей, среди которых были больные, раненые, не способные работать старики… А между тем распоряжения из Парижа постоянно предписывали «сокращать расходы на содержание Русского флота». С весны 1921 года эмигранты начали поиски работы на тунисской земле. Найти работу было непросто; каждый раз, когда кто-то получал ее, в семьях счастливчиков просыпалась надежда на лучшее.

– Но при этом, наверное, теплилась всегда и общая для всей эскадры надежда вернуться в Россию, как это говорится… «на белом коне»?