Владлен Измозик - «Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века

Далее рассказывалось о работе по перлюстрации в стенах Департамента полиции, где «специалистом подделок всевозможных почерков… является чиновник… [В.Н.] Зверев», «специалистом по разбору шифров… чиновник [И.А.] Зыбин», а «общее… заведывание перлюстрацией» (в ДП) лежит «на чиновнике для поручений… [В.Д.] Зайцеве». Отмечалось, что из ДП «копии подозрительных писем рассылаются по жандармским управлениям и охранным отделениям для выяснения авторов и адресатов… и установления за ними надзора и ареста».

Наконец, приводился образец так называемого открытого листа от 14 июня 1903 года за подписью начальника Главного управления почт и телеграфов. Такой лист выдавался начальникам губернских жандармских управлений и охранных отделений на право выемки писем и телеграмм подозрительных лиц. Надо отметить, что, несмотря на вполне понятную неполноту и отдельные неточности (утверждения, что в распоряжение «черных кабинетов» при почтамтах «еще до сортировки поступает абсолютно вся корреспонденция», что «черные кабинеты» «существуют в большинстве русских городов»), материал в целом обладал высокой степенью достоверности. Журнал публиковал обещание продолжить эту тему 60.

В последующих номерах «Революционной мысли», в так называемой «Черной книге русского освободительного движения», где приводились фамилии осведомителей и провокаторов, были названы имена В.Н. Зверева, И.А. Зыбина, П.К. Бронникова и В.И. Кривоша с указанием рода их деятельности. Например, о последнем говорилось следующее: «Кривош Владимир Иванов, цензор иностранных газет и журналов при государственной типографии в Санкт-Петербурге; – состоит постоянным переводчиком при Департаменте полиции документов, отбираемых у революционеров по обыскам» 61.

В Государственной думе к этому вопросу вернулись, как обычно, при обсуждении бюджета Главного управления почт и телеграфов – на второй сессии второго созыва, 26 февраля 1909 года. Депутат М.В. Захаров 2‐й, социал-демократ, цитировал свидетельства М.Е. Бакая. Его поддержали кадет К.К. Черносвитов и трудовик К.М. Петров 3‐й. М.П. Севастьянов опять все отрицал 62. История повторилась на пятой сессии Думы третьего созыва, когда 9 апреля 1912 года кадет Черносвитов обвинил почтовое ведомство в ведении перлюстрации в интересах охранки 63. Этому предшествовала заметка «Черный кабинет» в газете «Утро России». Здесь был описан скандал в городе Онеге Архангельской губернии. Ссыльный студент Политехнического института Давидянц обвинил в присутствии свидетелей начальника почтово-телеграфной конторы Павлова в том, что тот вскрывает и читает чужие письма. Павлов обвинил студента в клевете. Дело слушалось у мирового судьи 29 февраля 1912 года. Свидетельница Худатова рассказала, что получила закрытое письмо из‐за границы на двух художественных открытках без начала. На следующий день почтальон доставил ей начало письма еще на двух открытках без штемпеля и адреса. В суде говорили, что все письма, адресованные ссыльным, собирались отдельно и передавались Павлову. Судья оправдал Давидянца 64. 24 сентября того же года газета «Новости дня» (Владивосток) перепечатала информацию из газеты «Голос Москвы»:

Деятельность «черного кабинета»

В последнее время деятельность так называемого «черного кабинета» в почтовом ведомстве, занимающегося перлюстрацией писем, достигла небывалой интенсивности. «Г. [олос] М. [осквы]» сообщает, что установлено самое строгое наблюдение за корреспонденцией некоторых лиц даже из числа принадлежащих к составу только что распущенной Г. [осударственной] Думы. Полученные ими письма носят явные следы произведенной над ними перлюстрации; бесцеремонность перлюстраторов доходит до того, что даже письма, запечатанные сургучной печатью, вскрываются, для чего попросту ломается печать 65.

На первой сессии IV Думы, 21–22 мая 1913 года, этот вопрос вновь встал при обсуждении доклада бюджетной комиссии по смете МВД. Кадет Н.А. Гладыш, в частности, сказал: «Затем является чрезвычайно характерным в нашем почтово-телеграфном ведомстве… большой интерес к тайне частной переписки, на свет не хватает денег, не развивают телеграфа и телефона, а на всевозможные усовершенствования для лучшего просмотра частной переписки – на это есть деньги…». Его поддержал прогрессист М.И. Гродзицкий. На следующий день тему продолжили социал-демократ, большевик М.К. Муранов и трудовик В.И. Дзюбинский. Муранов подчеркнул, что «Главное управление почт и телеграфов обращается, таким образом, в филиальное отделение охранки» 66. Дебаты в Думе нашли отражение в периодической печати. В частности, газета «Русская молва», сообщив о речи Муранова, тут же взяла интервью у начальника Главного управления почт и телеграфов М.П. Севастьянова, который категорически отрицал «сам факт существования этих кабинетов» 67.