Владимир Романовский: Америка как есть

Между вторым и третьим от конца вагонами товарняка что-то случилось с каплингом, крюк упал, товарняк пошел вперед, и машинист не заметил, что два вагона остались на основной ветке.

Кейси вел пассажирский экспресс со скоростью семьдесят миль (сто десять километров) в час. Когда прямо по ходу показались красные отражатели товарного вагона, он сразу понял, что тормозить не успевает. И он крикнул кочегару (по имени Симм Уэбб) —

Прыгай!

Кочегар прыгнул.

Заскрежетали тормоза, из под колес полетели россыпи искр. При ударе паровоз перевернуло и он упал под насыпь вместе с тендером, но пассажирские вагоны остались стоять на рельсах.

Никто из пассажиров не пострадал.

Когда дверь кабины паровоза открыли ломом, Кейси Джоунза нашли мертвым. С рукой на тормозе.

Черный рабочий-путеец, певший в свободное от работы время под гитару, написал о Кейси балладу.

Северные сосны и скалы у канадской границы. Тропические пальмы во Флориде. Горные ручьи в Скалистых Горах. Омываемая двумя океанами раскинулась огромная страна со странной, запутанной несмотря на относительную кратость по сравнению с более древними государствами, историей, так плотно наполненной событиями, что иные подвиги человеческого духа кажутся повседневными.

Мир все глубже увязает в безвольном цинизме, в неверии, в глупости, жадности, самодовольстве. Будущее никому, кроме Создателя, не дано знать. Миллионы взглядов обращены на Америку. Смотрят по разному – с восхищением, с ненавистью, с завистью. И, иногда – с надеждой. Что скажешь, Америка? Куда идешь, Америка?

Если вы пройдете от Линкольн Центра вверх по Бродвею, удаляясь от бывшего театрального, а ныне туристко-театрального отрезка знаменитой магистрали, через несколько кварталов, на пересечении трех дорог – Бродвея, Амстердам Авеню и Семьдесят Второй Улицы, вы увидите небольшой треугольный сквер с павильоном станции метро, скамейками, и, в зарослях густых деревьев – памятник великому оперному композитору Джузеппе Верди. Напротив высится огромное, очень красивое орнаментированное здание начала двадцатого века – Ансония, жилой дом. В нем очень уютные и в то же время просторные квартиры и роскошные холлы. Верди-Сквер – достаточно вместительный, чтобы по нему можно было прогуливаться туда-сюда, предаваясь каким-нибудь интересным мыслям.

Затем можно пойти дальше на север, по Бродвею, в сторону величественных зданий Риверсайда, к Колумбийскому Университету, или на восток, углубившись через два квартала в Сентрал Парк – как раз на уровне этих улиц находится в глубине парка декоративный замок Бельведер с шекспировским театром у подножия. А можно – обратно вниз, по тому же Бродвею, или по Колумбус Авеню, и дальше – обойдя Круг Колумба, и дальше – по бродвейской диагонали, мимо Карнеги Холла, через Таймз Сквер, через толчею Тридцать Четвертой, через Мэдисон Сквер – большой, с красивой башенкой с часами слева по ходу – через Юнион Сквер на Четырнадцатой – дальше – мимо псевдоготической, слегка таинственного вида церквы, справа Гринич Вилледж, слева Ист Вилледж, прямо – СоХо. Миновав Канал и Чеймберз, вы увидите слева Сити Холл со сквером и развевающимся звездно-полосатым флагом, а дальше, справа по ходу – Троицкую Церковь, изначальную и главную.

Если вы наблюдательны и любите ходить, а день теплый и солнечный, и вы никуда не торопитесь, прогулка доставит вам несказанное наслаждение. А как стемнеет – загляните на Ист Сайд, в тихий район около Метрополитан-Музея, или в шумный, многолюдный Йорквилл, и углубитесь в какую-нибудь из поперечных улиц с деревьями, там везде деревья. И вы заметите – уникальный, желтовато-золотой, очень теплый вечерний нью-йоркский свет. Что-то есть в сочетании нью-йоркского воздуха, уличных фонарей, известняковых, кирпичных, мраморных и бетонных стен, деревьев и людей, что дает именно такой эффект – теплого света. Особенно на тихих улицах.

И – да грядет новый ренессанс. Не так ли.