Николай Мельников - О Набокове и прочем. Статьи, рецензии, публикации

[Об этом см. заметку: Сафран осужден (Руль. 1931. 27 марта (№ 3142). С. 1), а также статью с неуместно ироничным заглавием «Еще один «живой труп» перед присяжными» (Сегодня. 1931. 26 марта. С. 3), где, кстати, рассказывалось еще о двух последователях Тецнера – мелком торговце Шмидте (опять Шмидт!) и его двадцатишестилетнем сыне. Оба обвинялись в «совершении покушения на жизнь одного служащего в продовольственной торговле в Мюльгаузе, окончившемся, к счастью, неудачно. Злоумышленники установили, что этот служащий регулярно перевозит крупные денежные суммы, и напали на него <���…>. Ему удалось, однако, убежать. На допросе Шмидты сознались, что они намеревались убить свою жертву, а труп сжечь в автомобиле, подобно тому как это сделал Тецнер». Помимо описанных криминальных происшествий на формирование замысла «Отчаяния» могло повлиять событие из жизни самого Набокова: в июле 1926 года он принял участие в шуточном литературном суде над «Крейцеровой сонатой» Л.Н. Толстого, с блеском сыграв роль Позднышева, оправдывающего свое преступление. (См.: Руль. 1926. 18 июня.)]

Небольшое добавление: март 1931 года – время, когда орудовала команда Сафрана. Тецнер же совершил свои злодеяния в ноябре 1929–го, а арестован был 4 декабря этого же года. Впрочем, газеты заголосили о его преступлении именно в марте 1931 года, когда после долгого следствия (во время которого Тецнер давал путаные и противоречивые показания) 17-го числа в Регенсбурге начался судебный процесс против супругов Тецнер.

Вoyd B. Op. cit. P. 383.

«Нам “Отчаяние” не могло нравиться, – читаем в мемуарах эмигрантского писателя Василия Яновского. – Мы тогда не любили “выдумок”. Мы думали, что литература слишком серьезное дело, чтобы позволять сочинителям ею заниматься. Когда Сирин на вечере (в зале Лас Каз) читал первые главы “Отчаяния” <���…>, мы едва могли удержаться от смеха…» ( Яновский B.С.  Поля Елисейские. СПб., 1993. С. 255).

См.: Boyd B. Op. cit. P. 383.

К сожалению, даже такой вдумчивый и проницательный критик, как Георгий Адамович, высказавший немало верных мыслей относительно набоковского творчества, не избежал соблазна и в рецензии на журнальную публикацию «Отчаяния» близоруко отождествил автора и героя-повествователя: «Мне именно потому “Отчаяние” и представляется вершиной сиринских писаний, что в нем Сирин становится наконец самим собой, то есть человеком, полностью живущим в каком-то диком и странном мире одинокого, замкнутого воображения, без выхода куда бы то ни было, без связи с чем бы то ни было» (Последние новости. 1934. 24 мая (№ 4809). С. 2).

Ср. со следующей фразой автора «Других берегов», вспоминающего свои юношеские впечатления от вечернего неба, в котором медлит «грозный в своем великолепии закат»: «Я тогда еще не умел – как теперь отлично умею – справляться с такими небесами, переплавлять их в нечто такое, что можно отдать читателю, пускай он замирает…»

SO . P. XI. В письмах Набоков тоже время от времени «поглаживал» себя, подобно своему самовлюбленному герою. Так, в одном из посланий к Эдмунду Уилсону он с трогательной самоуверенностью заявил о том, что Джозефу Конраду, с которым его сравнил Уилсон, далеко до его, набоковских, «словесных вершин» ( NWL . P. 254).

Любопытно: в своих атаках на Достоевского почтенный Владимир Владимирович повторил буквально все запретные приемы, которые использовались против него иными, не очень чистоплотными критиками: это и близорукое отождествление публичного имиджа писателя с его творческим «я», это и нелепая идентификация с протагонистами, следствием которой явились смехотворные выводы об извращенности, безнравственности самого художника, и комичные иски, предъявляемые за проделки его персонажей. Лучше всего об этом можно судить по «Лекциям о русской литературе» (1981), где бедного Федора Михайловича притягивают к ответу за пессимизм подпольного парадоксалиста и неблаговидные поступки Родиона Раскольникова.

Струве Г. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк, 1956. С. 288. Точно так же расценили авторский образ набоковских воспоминаний и многие англоязычные критики. См., например: Enriht D.J. Nabokov’s Way // New York Review of books. 1966. November 3. P. 3–4; Werth A. [rec.: Speak, Memory] // London Magazine. 1967. August. P. 80–83.