Алек Эпштейн - Художник Оскар Рабин. Запечатленная судьба

«Париж – это был мой выбор. Были диссиденты, которые отказывались уезжать из страны, предпочитали лагерь. Но я добровольно в лагерь не поехал бы», – говорил Оскар Рабин Фаине Балаховской 188. «Конечно, я догадывался, к чему все идет, и предпочел ссылке или, не дай Бог, зоне – эмиграцию. Никогда не считал, что писать картинки лучше где-нибудь на Колыме. В Париже, согласитесь, это делать сподручнее», – с обезоруживающей искренностью добавлял он в другом интервью 189. «Я благодарю судьбу за то, что она подарила мне Париж. А что мне, КГБ что ли благодарить? Нет уж, я благодарю судьбу», – сказал художник мне 190.

Гражданства был лишен только сам О.Я. Рабин (на его супругу и сына действие указа не распространялось), но Валентина Евгеньевна и Саша также решили остаться во Франции. Рабин с супругой переехали в старый квартал Парижа, около Монмартра и площади Пигаль, а Саша поселился отдельно от родителей. Александру Рабину было тогда 26 лет. Спустя еще шестнадцать лет, в 1994 году, он погиб, и это событие стало трагедией, навсегда разделившей жизнь его отца на «до» и «после» случившегося. «Портрет сына» – единственная работа О.Я. Рабина, постоянно находящаяся на мольберте в его мастерской.

Это – третья ранняя смерть, которую Оскару Рабину пришлось пережить. Во второй половине 1970-х трагически оборвались жизни двух молодых художников, с которыми Рабина связывали доверительные отношения: 24 мая 1976 года при пожаре в мастерской в Ленинграде погиб Евгений Львович Рухин, а 30 октября 1978 года, когда Оскар Рабин и Валентина Кропивницкая уже жили в Париже, ушла из жизни Надежда Всеволодовна Эльская. В 1994 году, после гибели Саши, Оскар Рабин создал исповедальные картины «Кладбище в Лианозово» и «Кладбище имени Леонардо да Винчи», включающие портреты его любимых друзей; на обоих полотнах изображены портреты Нади Эльской и Жени Рухина, никогда не живших в Лианозово, но являвшихся важнейшими фигурами того «лианозовского эпоса», который Оскар Рабин носит в своем сердце.

Двухкомнатная квартира, которую сняли О.Я. Рабин и В.Е. Кропивницкая, лишь частично напоминала их апартаменты на Большой Черкизовской. Как и в Москве, супруги во время работы слушали классическую музыку и песни любимых бардов, таких как Булат Окуджава и Александр Галич, но к ним уже не приходили многочисленные друзья, разговоры с которыми в Москве продолжались ночи напролет. В первые месяцы пребывания Рабина во Франции он постоянно слышал звонки из Москвы: товарищи по сопротивлению спрашивали у художника совета о том, как лучше организовать несанкционированную выставку, с кем следует связываться, стоит ли бороться с властями или следует уступить им. Рабин был в курсе всего происходившего на родине, как будто все еще жил на Преображенке. После того как он был лишен советского гражданства, звонки стали более редкими. Время от времени приезжавшие из Советского Союза знакомые приносили новости о друзьях и близких. Они старались заходить в гости тайком, помня о полученных перед отъездом инструкциях не встречаться с эмигрантами-«антисоветчиками». Люди возвращались из Парижа в Советский Союз, и разглашенная информация о том, что они бывали в гостях у О.Я. Рабина и В.Е. Кропивницкой, могла бы на годы сделать их «невыездными».

Основным источником новостей для них, как и для большинства эмигрантов той волны, были программы западных радиостанций, транслировавшиеся на русском языке из Советского Союза. Получалось, что в Париже Рабины—Кропивницкие слушали те же передачи, которые, как можно безошибочно предположить, интересовали их друзей в Москве. Радио связывало Рабина и Кропивницкую с их прошлой жизнью, близкой и далекой одновременно. Будучи политическими эмигрантами, они начали новую жизнь в весьма зрелом возрасте: О.Я. Рабину было 50, В.Е. Кропивницкой – 54. С самого начала их целью была жизнь, наполненная творчеством, но путь к ней был таким, каким они не могли себе его вообразить.

В книге «Русские художники на Западе» А.Д. Глезер писал: «Сам Рабин не раз говорил мне еще в Москве, что вне России он писать не сумеет, и ссылался на свои бесплодные попытки заниматься живописью в Прибалтике или в Грузии, куда он уезжал отдыхать. Но в 1978 году случилось иное. Не в отпуск уехал Рабин, не в отпуск, после которого возвращаются домой, а в изгнание» 191.

Во Франции Оскар Рабин и члены его семьи получили документы, позволившие им легально оставаться в стране (в 1985 году они получили и французское гражданство). Но после шести лет ожидания, во время которых они сменили две квартиры, получили от парижской мэрии мастерскую в доме, находящемся прямо возле Центра им. Помпиду, где выдающийся художник живет и работает до сих пор, поиск «своего» места был отнюдь не простым. Существовавшие и отчасти существующие сейчас проблемы можно условно разделить на четыре группы.