Внутренний СССР - Психтроцкизм может быть и пафосно патриотичным, а не только пафосно интернациональным

В небольшой группе сторонников КОБ, бывших приверженцев Русского национального собора (РНС), Константин Павлович Петров сразу же выделился как яркий и энергичный лидер, склонный к элементам вождизма. Попытки отговорить его от жёстких действий и направить свои усилия на постановку учебного процесса на основе ДОТУ в Академии им. Можайского, в которой он занял пост заместителя начальника Академии, оказались тщетны. Он был более склонен к проведению громких публичных акций, с привлечением большого круга зевак и прессы. Конечно, мероприятия, им организованные (зачастую на грани скандала), способствовали быстрому разпространению знания о существовании КОБ. Уволенный из Вооружённых сил в 50 лет, он свою энергию направил на то, чтобы сделать КОБ достоянием общества. Парламентские слушания 28 ноября 1995 года, первый съезд сторонников движения к «Богодержавию…» в декабре 1997 года, участие в выборах губернатора г. Новосибирска в 1999 году, создание КПЕ в 2000 году и участие в выборах в Государственную думу в декабре 2003 года — вот неполный перечень мероприятий, в которых принимал активное и непосредственное участие генерал Петров.

4. Внешне всё это выглядело как самое настоящее подвижничество, которого в принципе не могло быть, если бы дело делалось агентом — изполнителем прямых указаний кураторов от РПЦ. Однако чрезмерная обидчивость и неспособность прислушаться к мнению товарищей, излишняя эмоциональность и вспыльчивость, а также нагнетание эмоций в среде сторонников КОБ, не знакомых с её материалами, вызывающе показное апеллирование к чувствам патриотизма, говорит о его личном безволии.

О том же говорит и его систематическая неспособность входить в тандемный режим с разными людьми для того, чтобы помочь этим людям увидеть их ошибки, а с их помощью освободиться от своих собственных ошибок.

Разумеется, при таком эмоциональном состоянии управление в обход сознания Константина Павловича вполне осуществимо — нашёлся бы желающий и умеющий. И дальнейшее его поведение только подтверждает это предположение.

Кроме того, осенью 1997 года после того, как Петров познакомился с проектом «Инквизитор» [5], он посетил храм в селе (городе) Тутаеве Ярославской области 1640 года постройки, в котором находилась икона «Спас нерукотворный» размером примерно около 3-х метров в высоту и около 2-х метров в ширину. Изпользуя эту икону, некие знахари, имеющие отношение к проекту «Инквизитор», провели тогда над Петровым Константином Павловичем обряд, который по нашему мнению представлял собой инициацию, т.е. приобщение к некоему эгрегору. Суть проведённого обряда состояла в том, что адепт должен был проползти под левым углом этой иконы (она стояла на особом возвышении), обойти ее с правой стороны и, встав перед ней внимательно смотреть на икону, после чего у него должны начаться видения. Об этом разсказал близкий в то время к нему Георгий Алексеевич Выщипанов, который и привёз К.П.Петрова в церковь и сам присутствовал при этом. По его разсказу, после того как генерал (в воскресный день он был в форме, то есть «при лампасах и погонах») прополз под иконой и некоторое время стоял перед нею в ожидании видения, то когда его спросили: Что он видит? — в ответ было — «Вижу Кремль и себя в Кремле». И это уже после трёхлетнего знакомства с КОБ. [6]

5. Эгрегор исторически сложившегося христианства уже однажды проявил себя в начале XIX века в России во время трагических событий, связанных с выходом декабристов на Сенатскую площадь 25 декабря 1825 года.

«Константин Павлович Романов — второй сын Павла I, был известен несдержанностью и грубостью, что приводило к частым инцидентам (5 его офицеров покончили жизнь самоубийством). В 1820 добился расторжения 1-го брака и вторично женился на графине Иоанне Грудзинской, получившей титул светлейшей княгини Лович.

Как свидетельствуют современники, Константин был очень вспыльчив, и только она одна могла его успокоить и умиротворить. Поскольку брак был морганатическим, и родившиеся в нём дети лишались права на престол, то Константин был вынужден отречься от престола в 1823, но акт отречения держался в тайне. После смерти Александра I отказ Константина Павловича от царствования в пользу брата Николая I привёл к междуцарствию, чем и воспользовались декабристы, пытавшиеся провоцировать нижних чинов на присягу Конституции, которую они представляли им в качестве супруги [7]наследника престола Константина Павловича». [8]