Внутренний СССР - Размышления при прочтении «Сцен из Фауста» А.С.Пушкина

Удивительно, но Пушкин особо выделил, что правителя нового в Российское Горюхино привез еврей, а «безумцы» поначалу глумились над «еврейским возницею». Всякий знает — кучерами, извозчиками, евреи никогда на Руси (вне черты осёдлости) не были — не их профессия. Это, разумеется, аллегория, но совершенно особого рода, то есть — на уровне «ведовства».

Вот речь нового приказчика, которую автор назвал «краткой и выразительной»:

«Смотрите ж вы у меня, не очень умничайте — вы, я знаю, народ избалованный, да я выбью дурь из ваших голов, скорее вчерашнего хмеля».

Или, к примеру, последний раздел, названный «Правление приказчика».

«Принял бразды правленая и приступил к исполнению своей политической системы; она заслуживает особого рассмотрения.

Главным основанием оной была следующая аксиома: чем мужик богаче, тем он избалованнее — чем беднее, тем смирнее.

Вследствие сего, старался о смирности вотчины, как о главной крестьянской добродетели. Он потребовал опись крестьян, разделил на богачей и бедняков».

1. Недоимки были разложены меж зажиточных мужиков и взыскаемы с них со всевозможной строгостию.

2. Недостаточные и празднолюбивые гуляки были немедленно посажаны на пашню, — если же по его расчёту труд их оказывался недостаточным, то он отдавал их в батраки другим крестьянам, за что они платили ему добровольную дань, отдаваемые в холопство имели полное право откупаться, заплатя сверх недоимок двойной годовой оброк… Мирские сходки были уничтожены. Оброк он собирал понемногу и круглый год сряду.

Сверх того, завел он нечаянные сборы. Мужики, кажется, платили и не слишком более противу прежнего, но никак не могли ни наработать, ни накопить достаточно денег. В три года Горюхино совершенно обнищало. Горюхино приуныло, базар запустел, песни Архипа-Лысого умолкли. Ребятишки пошли по миру. Половина мужиков была на пашне, а другая служила в батраках; и день храмового праздника сделался, по выражению летописца, не днем радости и ликования, но годовщиною печали и поминовения горестного».

Точка. И ещё строчка многоточия, свидетельствующая о том, что «История села Горюхина» на этом не кончается, но автор смог поведать её читателю только до этого момента. На сто лет вперед «сосчитал» Пушкин неплохо. И главного приказчика — Л.Д.Троцкого (а с ним и целую армию троцкистов), которого мировое еврейство ввезло в послереволюционную Россию и, разсмотрел и даже речи-приказы его «краткие и выразительные» услышал. Одной фразою напомнил об уничтожении демократии и про приёмы насильственной коллективизации, приведшие к обнищанию русского крестьянства, потомкам поведал.

Примеры такого «ведовства» — Пушкина можно множить безконечно, но известно, что «профессионалы-пушкинисты» навесят на них ярлык «домысла» дилетантов. Им простительно, ибо не ведают, что творят и не способны чувствовать жизнь, как таковую, и уж тем более не способны её адекватно отображать, поскольку им недоступна диалектика, как метод постижения жизни. Доказательства? Пожалуйста:

Один из самых известных и популярных в период 1920-х гг. метафизиков-идеалистов А.В.Луначарский [40], не ведая, что творит, так писал о Пушкине в одной из своих статей:

«Добролюбов не мог не понять, что Пушкин в иных случаях был фальшивым. Пушкин был человеком до чрезвычайности уживчивым со средой, показал себя способным к очень гибкому внешнему и внутреннему оппортунизму».

Каково! Вот вам, читатель, — ваш «живой Протей», каким его видели троцкисты, призывавшие сбросить Пушкина.

Первый нарком просвещения, никогда не понимавший диалектики, не понимал и того, что обострённое чувство диалектичности мира как раз и выражается в чрезвычайной чуткости к изменению внешней среды , т.е. реального мира. А гибкое реагирование на эти изменения есть доказательство владения диалектикой жизни, а не оппортунизма. Но люди, подобные Луначарскому, склонные к конформизму (перестроились внешне, после победы революции в России, но изменить своего мировоззрения оказались неспособны), всегда готовы, ловко жонглируя терминами и скользя по понятиям, приписывать свои недостатки другим, особенно своим идеологическим противникам.

Пушкин был не просто великий русский национальный поэт. Он одним из первых прикоснулся к «току истории» и погиб. Погиб, а не «принял смерть ради сохранения некой тайны», как хотят нас уверить некоторые современные пушкинисты [41]. Пушкина уничтожили его идеологические противники за то, что он постоянно срывал покровы со всех и всяческих тайн.