Сергей Мец - Эпиграфы к эпилогу

Боги не оставили попыток, и придумали талант, которым наделяли некоторых из людей, чтобы остальные, глядя на избранных, и сами становились лучше. Но люди опять не вняли голосу свыше, только смеялись над порывами души не таких, как они, и продолжали свой путь в темноту.

Так и продолжается по сей день. Боги дают людям умения и мастерство, а те изобретают бомбы; боги являют миру гениев, а люди их сначала убивают своим отношением, а после смерти превозносят до небес, не забывая и о своей выгоде; боги устами праведников призывают человека жить в мире с соседом, а тот, искупавшись очередной раз в реках крови своих соплеменников, снова лезет в драку…

Вот уже и лес поредел, затих в безмолвном ужасе, наблюдая за всеми бесчинствами, которые творит человечество. Все реже и реже доносятся до самой глубокой лесной чащи звуки чарующей музыки, некогда звучавшей тут круглый год. И тишина означает только одно – ночь наступила, а боги так и не пришли. В который уже раз.

***

Я шел по проспекту Навои. Долго шел – от Алайского, мимо кафе «Лола» и моей первой школы, до Урды и Панорамного. Сразу за Центральным телеграфом повернул направо, вышел на Маросейку в районе Лучниковского, прошел пару сотен метров, свернул в Армянский переулок, перешел Понте Веккьо и оказался на площади Сахарова. Тут я остановился, огляделся и подумал – а пойду-ка я до Киевяна, к тете, в Черемушки. Дошел, выпил знаменитого тетушкиного кофе, послушал рассказы о моих любимых дедушке и бабушке – ее папе и маме (как же я люблю эти рассказы, в которых оживает мое детство, полное чудачеств родных, застолий с веселыми историями, объятий, ласк и даже неизбежных семейных ссор, передающихся из поколения в поколение со смехом и выдуманными подробностями), расцеловал ее и пошел дальше…

Моя праворукая японка-десятилетка послушно исполняла привычные маневры, объезжая до боли знакомые московские колдобины, колодцы, выпирающие чуть не на полметра над уровнем дороги, и придурков за рулем, иногда набирая «невероятную» скорость в 5 км/час, а я продолжал путешествовать, выстраивая замысловатые маршруты и иногда прислушиваясь к радиоведущим.

…Прибавил шагу – после фантастического буйства природы Дилижана, тоннель казался мрачным местом. Навалилась усталость, и когда деревенский парень Валера привез меня и еще четверых попутчиков к северному берегу Телецкого озера, кедровый сруб оказался лучшим лекарством. Проспав почти сутки, я вышел прогуляться по Халактырскому пляжу, вдыхая полной грудью воздух Тихого океана и с некоторой опаской поглядывая на следы вдоль всей линии прибоя – похоже, медведица с медвежатами ночами добирают остатки путины.

Вот, люблю Алма-Ата, и все тут. А ведь я там был-то всего раз, но как-то запал он в душу. Главное – в городе все логично и просто, квадратно-гнездовое устройство, как в Штатах. Знаешь перекресток – иди, не промахнешься. Поднялся на Медео, любуюсь на горные красоты…

Пора домой! Спустился от Чарвакского водохранилища вниз по горному серпантину, любуясь полноводным Чирчиком и маячащими вдалеке снежными шапками Сиса и Масиса. А вот и Кибрай. Вошел в родной город, и через часик добрался до Боткинского. Господи, как давно я не был у своих!..

***

Ураган прошел волной, посеяв хаос во дворе. От него остались сломанные ветки деревьев, сорванные рекламные щиты, полегшие цветочные клумбы. За ураганом, когда уже казалось все успокоилось, двор накрыл короткий и мощный ливень, довершив картину разрушения и добавив ко всему сотворенному ветром еще и огромные лужи, похожие скорее на небольшие озерца. В пару минут после всего этого буйства стихии соседи положили конец истерикам своих машин, и стал слышен шум воды, устремившейся в канавы, и уносившей с собой листья, обрывки бумаги, потерянные кем-то игрушки и пустые банки.

Наконец установилась тишина. Воздух звенел непривычной чистотой, деревья потихоньку расправляли кроны и из подъездов на улицу вновь потянулись жители. За всем этим наблюдала маленькая девочка, прислонившись лбом к окну полуподвального помещения, откуда ей были видны только ноги прохожих, да поникшие стебли цветов. Снаружи, под козырьком оконца, притулилась кошка, пождав под себя лапы и внимательно наблюдая за перепрыгивающими через лужи людьми.

Выглянуло солнце, а за ним из подъезда на улицу выкатилась гурьба соседских мальчишек. «Ну, мне пора» – с грустью сказала кошка. Девочка кивнула в ответ: «Завтра увидимся».