По ходу войны войска оставались круглый год в поле, т. е. в палатках. Это обязывало казну переменять палатки два раза в год, так как официальный срок их службы – 24 недели, Но летом солдаты большею частию жили в шалашах из ветвей, зимою строили много землянок, и палаток хватало на полтора года. Стало быть, казна из трех раз два была обкрадываема начальниками. А между тем каждая солдатская палатка обходилась ей в 18–20 рублей, и в пятибатальонных кавказских полках лагерь состоял из 270 палаток, что давало полковому командиру в полтора года до 10 000 рублей барыша.
Лошади полковые никогда не получали овса, кроме разве трудных эпох зимней бескормицы, а между тем овес отпускался на них от казны 9 месяцев в году, и притом по очень дорогим ценам. Эта «экономия» была так значительна, что самый падеж лошадей от бескормицы и изнурения и необходимость заменять их новыми не были чувствительны полковым командирам.
Командиры казачьих бригад, получая сами овес полною мерою, выдавали казакам только по шести четвериков из четверти, т. е. крали 25 % всего количества овса.
На лазареты, всегда многолюдные при войсках, действующих зиму и лето, отпускалось по 18–20 копеек на больного, а содержание его обходилось в 3–4 копейки: остальное шло в раздел между полковым командиром и старшим врачом. Так как от воли Евдокимова зависело назначить отрядный лазарет при одном из полковых или батальонных, то начальники частей платили большие взятки, чтобы получить право содержать у себя больных целого отряда в течение 3–4 месяцев.
Разумеется, кроме этих общих всем мер обкрадывания казны были в ходу, у людей смелых и пользовавшихся расположением Евдокимова, и частные, как например:
Командир Кубанского полка, Преображенский, сжег свой цейхгауз (пустой) в Майкопе, чтобы получить во второй раз всю обмундировку на 5200 человек, обмундировку, которая была цела и сохранялась в станице Тенгинской. Полковник Левашов повторил ту же штуку не огнем, а водою. Он утопил годовые вещи в Кубани и этим вызвал лишь у Евдикимова ироническое замечание: «Ну, наконец ставропольский полк получит сукно моченое». Преемник Преображенского по командованию Кубанским полком, Горшков, в течение 5 лет заставлял 600 человек солдат работать на себя лично. Это были большею частию женатые люди, которые трудились по три дня в неделю на полковника и по три на себя, чем, конечно, были довольны, потому что затем уже не ходили на казенную службу. Горшков тоже был доволен, потому что, сдав полк, вывез с Кавказа 120 000 рублей.
Не будем приводить других сходственных фактов, потому что и этих достаточно, чтобы показать, какая глубокая нравственная порча царствовала в войсках, доканчивавших покорение Кавказа в 1860-64 годах. С искренним сожалением должно признаться, что она не искоренилась и по замирении страны. Напротив, изменились только условия казнокрадства, но самая сущность его осталась та же, и кто прежде обкрадывал военное ведомство, тот стал грабить казну по ведомствам внутренних дел, путей сообщения и пр. Мало того; значительная часть кавказских плутов, после окончания войны, перешла в Туркестан ж там посеяла те же плевелы, в союзе с казнокрадами оренбургскими и сибирскими.
Соответственно такой воровской системе управления Кавказом, усилившейся еще более от приобретения большого влияния на администрацию армянами [1] Около великого князя – наместника стоят ближайшими помощниками генералы: князь Меликов, Лорис-Меликов, Тергукасов, Лазарев и др. из армян. Первый из них наводнил своими соплеменниками Дагестан, и они, еще недавно презираемые лезгинами, являются там господами, возбуждая своею алчностью ненависть туземцев к русскому владычеству, не умеющему обойтись без таких агентов.
, не было доселе возможности уменьшить состав местной армии, потому что туземцы держутся в покорности только страхом оружия. Они доказали это не раз вооруженными восстаниями: в 1862 г. в Чечне и Дагестане, в 1866 в Абхазии, в 1871 году в Дагестане, в 1876 г. в Сванетии, в 1877 г. опять в Дагестане, Чечне и Абхазии. И пока плевелы, издавна насажденные в счастливом, богатом от природы Кавказском крае, не будут вырваны с корнем, до тех пор Россия будет истощаться расходами на этот край, вместо того, чтобы иметь от него доходы. Впрочем, как мы уже видели, собственно территориальный вопрос, т. е. уничтожение анклавов, можно ныне считать завершенным, так как едва ли кто решится оспаривать у России хотя часть Кавказского перешейка. Опыт, сделанный в 1877 году турками в Абхазии, доказывает это лучше всего. Мало того; в 1878 г. по двум мирным договорам нам удалось приобрести от Турции часть Эрзерумского вилайета, с Батумом, Ардаганом и Карсом, по Саганлуг. Это увеличило закавказские владения наши еще 500 кв. геогр. миль и значительно усилило юго-западную границу Закавказья в стратегическом отношении.
Читать дальше