Оксана Кабачек - Топос и хронос бессознательного. Междисциплинарное исследование

4) Но то, что под силу таланту, может не получиться у писателя средней руки: если Ф. Сологуб в «Мелком бесе», удачно, на контрасте, выстроил партитуру Передонова (включив сильнее ценностно-корректирующую сферу) против партитуры остальных (где царит сфера активирующая), то у М. Арцыбашева в романе «Санин» все оказалось смазано: три разнородных линии текста (имморализм жизненной философии Санина и его последователей; линия жертв Санина или просто несчастных людей; сатирическая линия) не отличались друг от друга по применению экзистенциальных сфер. При этом и «Мелкий бес», и «Санин» совпадали в небольшом преобладании активирующей сферы.

Трехмерность модели бессознательного (цилиндр, а не просто круг) определяется вектором и топологией, заданными автором: описывает ли он высшие этические инстанции (верхний мир небожителей, Правь, [7] Критики современных неоязычников, придумавших это название, считают, что у славян эта часть реальности называлась по-другому. Мы, однако, ради краткости, будем иногда использовать это и другие названия частей мироздания (Явь и Навь). или то, что называют «сверх-сознанием», «над-сознанием», «высшим Я» [8] Интересно, что в этой роли может выступать и автор художественного произведения: «позиция высшего, творческого Я, вненаходимого по отношению к собственному эмпирическому Я и всей совокупности его житейских отношений <���…> к которому применимы уже категории сверхсознательности и постпроизвольности» [107]. ); нижний мир хтонических духов, Навь, как и фрейдовское Оно, негативные проявления психики; или же Явь, мир срединный, обычный, земной, человеческий.

Например, активация второго семантического поля («исследование») в среднем регистре способствует решению задач (в том числе коммуникативных), являясь эмоциональной / мотивирующей основой процесса мышления и базисом эмпатии (так называемым «эмоциональным интеллектом»); здесь «диалогические рубежи пересекают все поле живого человеческого мышления» [18]; в нижнем регистре – оковы догматизма и формализма, цензуру и мракобесие (социальный монологизм); в верхнем – прозрение, откровение, яснознание. (Это для нейробиолога Я. Панксеппа система SEEKING (2 поле) являлась «наиболее примитивной» из всех систем, «поскольку она служит общей функции нахождения ресурсов» [158]; единственная система, которая еще не была дифференцирована у его подопытных.)

Круг с девятью (или тринадцатью, если разделить пополам промежуточные поля) полями оказывается универсальной и архетипической матрицей (АУМ): на него могут проецироваться и цветовой круг (с белым цветом в центральном поле), и октава и, возможно, двенадцати-тоновая звуковая система А. Шенберга (девятое и, соответственно, тринадцатое поле – центральное; это тишина), [9] Считается, что организует круг с полями АУМ «последовательность чисел Фибоначчи» [183]. и сектора Ба-Гуа, хорошо известные любителям системы фэн-шуй, и последовательность чакр, и набор нейромедиаторов, и даже космограмма (12 полей с центральным, 13, полем – Землей, т. е. древней геоцентрической системой) и мн. др.

В организации этих фильтров и содержащихся в них сенсорных эталонов (цветового круга, музыкальных тонов, чакр и пр.) важна роль речи: «В каждом языке сначала были определения для тёмных и светлых оттенков, далее появлялось слово «красный» – цвет крови и вина, а только потом жёлтый и зелёный. И в самом конце, через много лет, наконец-то появился синий.

Единственная древняя культура, которая различала синий цвет, – египетская. <���…> Без слова, определяющего цвет, без способа его идентификации, нам очень сложно заметить какое-то различие, хотя наши глаза физически их воспринимают» [136].

«Частые совпадения в цветовой символике разных народов (никак не контактирующих между собой) доказывают, что она обусловлена биологически. Это говорит об исключительно архетипической природе цвета, появившейся еще задолго до того, как цвета стали выделяться, утверждаться и получать разные названия. Основной набор цветов, наделенных наиболее важными ролями: белый, черный, красный» [86]. Цветовые предпочтения человека «могут отражать объективную нужду его центральной нервной системы в энергетическом воздействии цвета. Косвенно это подтверждается данными изучения корреляций между различными показателями электроэнцефалографического (ЭЭГ) исследования и цветовыми симпатиями испытуемых» [14].