Питер Конради - Король говорит! История о преодолении, о долге и чести, о лидерстве, об иерархии и о настоящей дружбе

По мере того как время шло и улицы Лондона заполнялись толпами зрителей (многие из которых провели ночь под открытым небом на походных койках), у обоих мужчин возрастало чувство тревоги. У короля «сердце уходило в пятки», и он не мог заставить себя съесть хоть что-то за завтраком. «Я знал, что мне предстоит прожить труднейший день и пройти через важнейший ритуал в моей жизни, – записал он в дневнике в тот вечер. – Часы ожидания перед выездом в Вестминстерское аббатство были самыми невыносимыми» [2] Ibid. P. 312. .

Насчитывающий почти тысячелетнюю историю ритуал коронации британского монарха – торжественная церемония, не имеющая себе подобных нигде в мире. Кульминация ее – обряд помазания, когда архиепископ Кентерберийский наносит священный елей на руки, грудь и голову монарха, сидящего под балдахином в средневековом кресле короля Эдуарда. Благовонная смесь из апельсинового цвета, роз, корицы, мускуса и амбры наносится из филигранной ложки, наполняемой из сосуда в форме орла. Этим обрядом монарх, торжественно поклявшийся служить своему народу, посвящается пред Богом на высокое служение. Для такого глубоко религиозного человека, как король Георг VI, трудно переоценить значительность этого подтверждения своей веры – веры в то, что лишь от Всевышнего ждет он помощи в обретении стойкости духа, силы и власти, дабы нести благо своим подданным.

Быть главным участником такой церемонии – все время удерживая на голове корону весом семь фунтов [3] 3 кг 175 г. – Здесь и далее примеч. перев. – стало бы тяжким испытанием для кого угодно, но у короля была особая причина с трепетом ожидать того, что ему предстоит: с детства одолеваемый множеством телесных недугов, он еще и страдал мучительным заиканием. Достаточно тягостное в небольшом обществе, оно превращало любое публичное выступление в настоящую муку. Король, как писал американский журнал «Тайм», был «самым знаменитым заикой» в современном мире [4] Time, 16 May 1938. , пополнив список выдающихся имен, уходящий в глубь веков и включающий в себя Эзопа, Аристотеля, Демосфена, Вергилия, Эразма Роттердамского и Дарвина. Что еще хуже, в недели, предшествовавшие коронации, король был вынужден терпеть закулисную кампанию сплетен по поводу состояния его здоровья, которую развязали сторонники его недовольного брата, жившего теперь в добровольном изгнании во Франции. Ходили слухи, будто бы новый король настолько физически слаб, что едва ли будет в состоянии вынести церемонию коронации, не говоря уже о том, чтобы исполнять обязанности монарха. Масла в огонь подлило решение короля не устраивать в Дели торжественного приема в честь Дня восшествия на престол, который его предшественник уже дал согласие провести зимой 1937/38 года.

Приглашенные должны были собраться в Вестминстерском аббатстве примерно к семи часам утра. По пути их приветствовали толпы народа. Специальный поезд подземки от Кенсингтон-Хай-стрит до Вестминстера был предоставлен членам палаты общин, а также пэрам и их супругам, ехавшим в парадных мантиях и коронах.

Лог с женой отправились из дома в 6.40, проехали по пустынным улицам на север через Денмарк-Хилл и Камберуэл-Грин, затем на запад в сторону только что перестроенного Челсийского моста, который всего неделю назад торжественно открыл Уильям Лайон Макензи Кинг, канадский премьер-министр, приехавший в город на коронацию. Полицейские, замечая на ветровом стекле их машины зеленую букву «П» [5] «П» – разрешение парковки. , один за другим пропускали их взмахом руки, пока перед самой Галереей Тейта они не оказались в скоплении машин, единым потоком направлявшихся со всех концов Лондона к аббатству. Они вышли из машины у крытого прохода напротив статуи Ричарда Львиное Сердце на площади Парламента и к 7.30 протиснулись на свои места.

Король и королева ехали в аббатство в золотой государственной карете – великолепном закрытом экипаже, запряженном восьмеркой лошадей, которым впервые воспользовался король Георг III при открытии парламента в 1762 году. Для нынешнего короля присутствие его супруги, королевы Елизаветы, было неоценимой поддержкой. Все четырнадцать лет брака она оказывала на него безмерно успокоительное влияние; всякий раз, как он запинался в середине разговора, она ласково сжимала его руку, побуждая не останавливаться, – обычно успешно.

В королевской ложе сидела мать короля, королева Мария, с его двумя маленькими дочерьми. Младшая, шестилетняя Маргарет Роз, даже в лучшие времена озорная и непослушная, сейчас скучала и вертелась на месте. Во время нескончаемой службы она тыкала себя пальцем в глаз, тянула за уши, болтала ногами, укладывалась головой на локоть и щекотала свою гораздо более серьезную старшую сестру Елизавету, только недавно отпраздновавшую одиннадцатилетие. Как это часто бывало, старшая из сестер пыталась убедить младшую вести себя хорошо. Королева Мария наконец сумела унять Маргарет Роз, дав ей театральный бинокль.