Совпадают с этими данными и личные впечатления очевидца – второго (после прапорщика Н.В. Комарова) начальника поста Владивосток лейтенанта Е.С. Бурачка, жившего здесь в 1861–1863 годах и неоднократно совершавшего поездки на юг края, в район залива Посьета, и в китайский город Хуньчунь. «Жители здешних мест, выходцы из Китая, называют себя манза… Кроме манз, в этом крае есть очень малочисленное племя таза, имеющее жен» (Е.С. Бурачек. Воспоминания заамурского моряка. Жизнь во Владивостоке. 1861–1862 гг. ОИАК, Владивосток, 1999). О корейцах он также не упоминает.
Имеются сведения, что первые корейцы-одиночки появились на этой ничейной территории (возможно, и не предполагая, что она может принадлежать какому-то государству) в 1857 году или даже в первой половине 50-х годов XIX века. Например, современная исследовательница С.Г. Нам считает, что «в Южно-Уссурийском крае до его присоединения к России проживала какая-то часть поселившихся еще во времена китайского господства корейцев, численность которых установить не было возможности»; эти, по ее мнению, несколько тысяч человек жили «вдали от людских глаз с куском самозахваченной казенной земли».
В обширном отчете уполномоченного Министерства иностранных дел В.В. Граве «Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье» указывается: «Еще до 1863 года во Владивостоке и в Южно-Уссурийском уезде (тогда округе) стали появляться корейцы одиночками в небольшом количестве, исключительно на летние заработки, возвращаясь осенью обратно».
Некоторые исследователи, используя данные переписи корейского населения Владивостокского округа 1929 года, косвенным методом «обратного отсчета» вычисляют, что корейцы селились в нынешнем Приморье с 1849 года. По данным корейских историков, после заключения Пекинского трактата на территории России оставалось на поселении 5130 корейцев (761 семья), однако официальных подтверждений этому факту в российских документах не найдено.
Как известно, летом 1860 года были основаны первые военные посты в Южно-Уссурийском крае – Новгородский в заливе Посьета и Владивосток. Приграничные китайские (маньчжурские) власти отнеслись к приходу русских настороженно и даже недружелюбно; среди китайцев бытовало мнение, что занятие Россией Южно-Уссурийского края – явление временное. Так, зимой 1860–1861 гг. «явились китайцы к Ч. (имеется в виду штабс-капитан И.Ф. Черкавский, начальник Новгородского поста с июня 1860 года по июль 1863 года – В.П.) с объявлением, что на него будет сделано нападение, для которого хунчунский начальник собрал в городе более 600 человек войска» (Е.С. Бурачек. Воспоминания заамурского моряка…). Через несколько дней в пост Новгородский прибыли два китайских чиновника в сопровождении свиты и конвоя из 30 маньчжур. Они потребовали от И.Ф. Черкавского, «чтобы он оставил пост со всеми людьми». На следующий день дело дошло даже до перестрелки между российскими и китайскими (маньчжурскими) войсками… В феврале 1862 года, когда лейтенант Е.С. Бурачек поехал в город Хуньчунь, он не решился открыть свою должность, назвав себя купцом, а местный нойон, которому Е.С. Бурачек вручил текст Пекинского трактата на китайском языке, заявил: «Этого трактата мне не присылали, а потому пускать русских купцов в Хуньчунь не могу…».
В январе 1863 года в Хуньчунь с целью установления торговых отношений вновь приезжали Е.С. Бурачек и купец Я.Л. Семенов, но «встретили такую массу препятствий со стороны китайских властей, что из их попытки ничего не вышло, кроме жалобы местных властей своему высшему правительству и переписки, затеянной последним с нашим посланником в Пекине» (Н.П. Матвеев. Краткий исторический очерк г. Владивостока. Владивосток: Уссури, 1990).
Из приведенных примеров понятно, что китайские (маньчжурские) власти приграничных территорий стремления установить добрососедские связи не проявляли. Находившиеся под сильным влиянием цинского Китая корейцы также вели себя крайне осторожно, так что в этот период ни о каком свободном переселении корейцев на русскую территорию не могло быть и речи. Приведем еще одно свидетельство очевидца. Все тот же Е.С. Бурачек писал в журнал «Морской сборник» в декабре 1862 года: «Несколько корейцев с семьями желают переселиться на нашу землю; их заманивает 20-летняя льгота не платить податей, но они боятся, что русские солдаты будут отнимать у них жен. Подобные басни, как оказывается, распускают китайские чиновники, которые лишаются нескольких лан серебра (лан около 8 золотников) с каждой семьи. Весной узнаем, насколько корейцы самостоятельны…».
Читать дальше