Анатолий Панков - По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина

Были у нас целевые поездки по республике.

На Араксе уже около года строился совместный с Ираном гидроузел. Пригласили сюда опытных специалистов-гидростроителей со всего Союза, особенно было много с Волги, Украины, и, конечно, азербайджанские. Использовалась главным образом советская техника: мощные экскаваторы, самосвалы – «БелАЗы» и «КрАЗы»…

С территории будущего водохранилища собирались переселить жителей из восьмисот глинобитных домов. На советской стороне к сносу готовились три села. Как восприняли это насильственную перемену места жительства, осталось тайной: с протестами и нежеланием покидать родовые гнёзда или с искренним желанием пожить в более комфортных условиях? О такой проблеме советская пресса в те годы не сообщала.

Правда, через восемь лет после нашего посещения Аракса о подобной проблеме эмоционально поведал иркутский писатель Валентин Распутин в повести «Прощание с Матёрой». Но это – художественное осмысление, личная оценка автора. А газеты рапортовали о перекрытиях рек, о гигантских искусственных морях, о введённых в эксплуатацию мегаваттах. Всё для блага человека! И в каждый исторический период весь советский народ знал имя этого Человека. Того, кто рулит страной из Кремля и думает обо всех и за всех… Правда, после смерти такого Человека выяснялось, что у него случались ошибки, но вот новый Человек, утверждали, всё исправит…

Во втором по численности жителей после Нахичевани городе – Ордубаде посетили консервный завод, где нас угостили редкими, неожиданными видами варений из кавказских фруктов. В том числе из… грецких орехов!

Удивило обилие бочек на территории завода. В них росли лимоны с созревающими плодами. В этом горном крае много солнца, но на высокогорье случаются морозы, и при резком похолодании бочки с лимонами заносят в помещение.

В Ордубаде ещё одно экзотическое производство – кокономотальная фабрика. Технология не простая, капризная. Шёлк – дело тонкое. Но выгодное. Продукцию отсюда поставляли даже за границу – в Италию и Японию. Странно было видеть гору белых коконов, формой похожих на более известный нам земляной орех арахис.

В Бадамлы попили очень вкусной местной минеральной водички. Жаль, что в Москве она не продавалась. Да и сейчас её не видно – далековато везти, к тому же теперь – через границы. Вообще минеральных источников в республике много, но этот был самый производительный, самый обустроенный, возможно и по химическим характеристикам он превосходил другие.

Неожиданно на розливной конвейерной линии увидели рабочего – не кавказца, а парня славянской внешности. Он явно не хотел с нами вступать в разговор. Как его занесло сюда? Прячется от милиции или бывших криминальных дружков? Сбежал от алиментов?..

А как занесло в отдалённую Нахичевань других русских, представителей других не кавказских национальностей?.. Это – тема дополнительного расследования. И, возможно, приоткрылись бы удивительные судьбы – счастливые и трагические. Но на это у нас не было времени.

Свозили нас на Шахбузский винзавод. Новый. Но он уже отметился медалью в Будапеште. Однако нам не повезло. Вдвойне. До очередного урожая далеко, и огромные чаны, где мнут виноград, пустовали. Жаль. Хотелось воочию посмотреть, как мнут. Босиком! Помните итальянский фильм «Укрощение строптивого»? Как там Адриано Челентано под великолепную мелодию топтал виноград босыми ногами! Загляденье!

И попробовать местное медалированное винцо тоже не удалось: так долго виноделы у себя его не хранят, всё до последней бутылки отправили в торговлю. Или сами уже распили – в ожидании нового урожая.

В упомянутом горном селе Ашагы Кышлак чабан Байрам Ахмедов рассказал о своём нелёгком труде. Водит он колхозное овечье-баранье стадо уже много лет. Начисляют ему по одному рублю семьдесят две копейки на трудодень. В месяц выходит по сто – сто двадцать рублей. Торговец «свежей» баранинкой или цитрусовыми на столичных рынках зарабатывал тогда намного больше. И виноградарям в армянском совхозе имени Шаумяна платили больше – по четыре рубля за трудодень. Впрочем, сколько набегало трудодней у тех виноградарей, сейчас сказать не могу. Но разница в цене трудодня возникала из-за уровня прибыльности того или иного хозяйства.

Чабанить – это очень тяжёлое круглогодичное и круглосуточное занятие: грозы, бураны, волки, медведи… Байраму же стукнуло уже семьдесят лет. Правда, выглядел он превосходно: крупный, сильный, с загорело-обветренным лицом почти без морщин. А как он быстро, словно юноша, поднялся к стаду, которое в ходе нашего затянувшегося разговора стало заворачивать не туда, куда следует маршрут! И, хотя у него куча детей и внуков, сам он посчитал себя ещё вполне молодым.