Александр Макеев - Сиблаг НКВД. Последние письма пастора Вагнера. Личный опыт поиска репрессированных

Президента я решил приберечь на самый крайний случай, а обращение к главе СГБ сочинял несколько дней. По совету Эльдара я писал не сухой официальный запрос, а эмоциональное, но обоснованное ссылками на законы письмо. Я писал о важности истории семьи и поиска своих корней, отмечал, как важно внукам знать, где похоронены их предки, – и что меня этой возможности лишают. Эльдар одобрил текст, и я отослал еще одно заказное письмо в Азербайджан. Через три месяца пришло очень короткое официальное письмо: «Высылаем Вам копии материалов дела Вагнер Ивана Богдановича» – и в приложении – копии протоколов обыска, допросов и другие документы. Я победил (стр. 102–110).

Личное дело заключенного Ивана Вагнера я тоже нашел. Начал с управлений ФСИН и МВД Кемеровской области, в состав которой сейчас входит Мариинск. Но оказалось, что искать нужно было в Новосибирске: в конце 1930-х это была территория большого Западно-Сибирского края, и Новосибирск был его столицей. Положительный ответ пришел из УМВД. Сначала мне прислали копии шести листов с официальным письмом о том, что направляют «материалы непроцессуального характера». Пришлось сделать повторный запрос и указать, что в законе ничего не говорится об ограничении доступа к «процессуальным» или «непроцессуальным» документам. Ответом был конверт с двадцатью семью листами – полный текст личного дела заключенного Вагнера (стр. 111–114).

Иван был единственным в семье сельского учителя Богдана Вагнера, кто получил только начальное образование и рабочую профессию – стал молотобойцем в кузнице. В 1912 году его мобилизовали в царскую армию, где он прослужил шесть лет, закончив службу оружейным мастером на артиллерийском складе в Тифлисе. В 1919 году Ивана призвали уже в Красную армию; он служил в Кавказском полку в Новочеркасске оружейным мастером-инструктором. Демобилизовался, вернулся домой, работал слесарем. А в 1924 году уехал в Баку в поисках лучшей жизни. Возможно, покинуть родное Поволжье его заставил голод.

О жизни Ивана Вагнера в Баку на основании полученных мной материалов и собственной информации, накопившейся за годы работы по этой теме, Эльдар Зейналов написал статью «ГУЛАГ: “Кондуктор, нажми на тормоза!”» [17] Эльдар Зейналов. ГУЛАГ: “Кондуктор, нажми на тормоза!” http://eldarzeynalov.blogspot.com/2018/06/blog-post_9.html , за которую я ему безмерно благодарен – вряд ли я сам смог бы сделать более подробный анализ этих документов. В статье он рассказывает, что жизнь Ивана на новом месте была непростой и бедной.

Он работал грузчиком, мукомолом, сторожем на авторемонтном заводе, где получал зарплату 78 рублей в месяц.

«Чтобы стало понятней материальное положение Вагнера, отмечу, что в феврале 1933 года в провинциальных городах килограмм говядины стоил примерно 1,80-2 руб. (речь идет о самом дешевом, IV сорте говядины. – А. М.), топленое масло – 60 руб./кг, сливочное масло 60–70 руб./кг, молоко – 5–5,50 руб. за литр, куриные яйца – 2 руб. за десяток, картофель – 5–6 руб./ кг и т. д. То есть зарплаты хватало на килограмм сливочного масла или 15 килограммов картошки.

Жил Вагнер в небольшой хибаре недалеко от железнодорожного вокзала, на 4-й Параллельной улице, 78. Дом этот сохранился и поражает своим бедным видом (но ведь в нем до сих пор живут!)» [18] Эльдар Зейналов. ГУЛАГ: “Кондуктор, нажми на тормоза!” http://eldarzeynalov.blogspot.com/2018/06/blog-post_9.html .

Иван жил в Баку не один. У него была жена Софья Генриховна, которая работала уборщицей на мясокомбинате, и шестилетний сын Виктор. За четыре месяца до ареста глава семьи устроился работать кондуктором на Закавказской железной дороге.

Позже на допросах он не отрицал, что ругал советскую власть – в основном в нетрезвом виде, выпивая с приятелями Карлом и Христианом. Нашлись, конечно, и свидетели, которые показали: «Вагнер говорил, что положение в Германии гораздо лучше, чем в СССР, что там население лучше обеспечено, что сообщения советской прессы о положении в Германии – ложны».

«Отдельные моменты, которые я помню, включали ругань по поводу Соввласти и восхваление немцев в Германии» – недовольство собственным материальным положением в следственном деле Ивана превратилось в «укрепление авторитета нынешней Германии» и «фашистскую агитацию».

Подкреплялось это обвинение тем, что Иван Вагнер с 1933 года получал из Германии материальную помощь. Как уже говорилось выше, из всей семьи Иван оказался устроен в жизни хуже всех. И вот в 1933 году младший брат Вольдемар, служивший пастором в Петербурге, написал брату в Баку письмо, в котором расспрашивал, как он живет, как устроился на новом месте. Узнав о том, что брат нуждается, Вольдемар предупредил Ивана: ему скоро придет извещение. И действительно, через три недели Иван Вагнер получил от немецкой фирмы «Фаст и Бриллиант» (Fast & Brilliant) уведомление о том, что в Торгсин для него поступило десять немецких марок.