Геннадий Соболев: Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга третья. Январь 1943 – январь 1944

В свою очередь, и командующий группой армий «Север» фельдмаршал фон Лееб в ответ на требование «продолжить наступление в Кронштадтском районе» сообщил еще 24 сентября 1941 г. главному командованию сухопутных войск о том, что «в действительности же группа армий „Север“ вынуждена уже полностью перейти к обороне» [77] Лебедев Ю. М. Ленинградский «блицкриг». С. 279–280. . В то же время, как свидетельствовал начальник Инженерного управления Ленинградского фронта Б. В. Бычевский, «на всем южном участке фронта немцы усиленно строят блиндажи, роют траншеи и даже устанавливают колючую проволоку и минные поля» [78] Бычевский Б. В. Город-фронт. С. 124. . Это было результатом героического сопротивления защитников Ленинграда, измотавших и обескровивших силы противника в многодневных изнурительных боях на дальних и ближних подступах к городу. Да, это горькая правда: немецко-фашистские войска удалось остановить ценой огромных потерь: безвозвратные людские потери Северного, Северо-Западного и Ленинградского фронтов в Ленинградской стратегической оборонительной операции, продолжавшейся с 10 июля по 30 сентября 1941 г., составили 214 078 человек [79] Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах / под ред. Г. Ф. Кривошеева. М., 1993. С. 167–168. . Среди них – десятки тысяч ленинградских ополченцев, плохо вооруженных, но сильных духом, ценою своей жизни помешавших фашистам войти в Ленинград. Из 1500 ополченцев Ленинградского университета около половины погибли под стенами родного города в июле – августе – сентябре 1941 г. [80] Книга Памяти Ленинградского – Санкт-Петербургского университета. 1941-1945 / ред. кол. Л. А. Вербицкая, В. Ф. Барабанов, Г. Л. Соболев, В. Н. Троян, И. Я. Фроянов. Вып. 1. СПб., 1995; Вып. 2. СПб., 2000; Соболев Г. Л., Ходяков М. В. Потери Ленинградского университета в годы Великой Отечественной войны // Вестн. С-Петерб. ун-та. Сер. 2. 2010. Вып. 2. С. 14–23. «Всем нам, кто участвовал в сентябрьских боях за Ленинград, пришлось пережить немало тяжелых дней, – писал впоследствии Г. К. Жуков. – Однако нашим войскам удалось сорвать замыслы врага. Благодаря стойкости и массовому героизму солдат, матросов, сержантов и старшин, выдержке и твердости командиров и политработников враг встретил на своем пути непреодолимую оборону» [81] Военно-исторический журнал. 1968. № 8. С. 53. . Этот драматический период в истории обороны Ленинграда, на мой взгляд, требует дальнейшего изучения и осмысления.

С потерей Шлиссельбурга Ленинград оказался полностью блокирован с суши, и для населения осажденного города, в котором осталось более 2 млн 500 тыс. человек, в том числе не менее 1 млн 200 тыс. человек несамодеятельного населения, из них 400 тыс. детей [82] Павлов Д. В. Ленинград в блокаде (1941 год). М., 1961. С. 57; Ломагин Н. А. Неизвестная блокада: в 2 кн. М.; СПб., 2002. Кн. 2. С. 34. , началась длительная каждодневная борьба за жизнь, полная опасностей, тревог, переживаний и лишений.

С этого времени жилые дома стали для ленинградцев боевыми объектами, редкий дом не имел бойниц и пулеметных гнезд, редкий дом не был превращен в долговременную огневую точку. Как писала в те дни Ольга Берггольц, «дома наши стали крепостями, и не в переносном, а в самом буквальном и довольно страшном смысле» [83] Берггольц Ольга. Дневные звезды. Говорит Ленинград. М., 1990. С. 256. . Расклеенные на стенах домов, щитах и заборах воззвания и плакаты призывали: «Защитим город Ленина!», «Все ли ты сделал для помощи фронту?», «Русский народ никогда не будет стоять на коленях!» Но особенно запечатлелись в памяти ленинградцев самые первые плакаты, появившиеся на стенах домов 16 сентября 1941 г., – «Враг у ворот!», «Ленинград в опасности!» Контрольно-пропускные пункты и заставы на главных магистралях города и мостах через Неву постоянно напоминали населению о фронтовом положении. Введенный с первых же дней войны светомаскировочный режим, погрузивший город в ночную тьму, усиливал впечатление нависшей опасности, как и тусклый, слабо мерцающий свет электролампочек, и поныне навевающий блокадные ассоциации. Маскировка «блистательных» объектов – шпиля Петропавловской крепости, башни Адмиралтейства, куполов Исаакиевского, Никольского и Смольного соборов, опорных элементов панорамы города, – еще сильнее изменила его облик, приглушив внешнюю парадность. Зашитые досками или вовсе исчезнувшие с пьедесталов всемирно известные памятники как бы предупреждали город о грядущих испытаниях.