Лидия Сычева - Последний блокпост

– Дим, ты вчера глядел этого, как его, Пидаренко?

Глазочкин: “Ха-ха-ха!” Язык у него без костей, и как не просил шофер Диму попридержаться, по деревне понеслось: Пидаренко да Пидаренко. Так из-за суховерховской темноты пропала вся агитация.

Ну, ладно. Выборы – вещь серьезная. Соседнее Лазоревке Кашарино – село благополучное, по нынешним временам почти процветающее. А все из-за председателя, Тяглова. Потому как он – хозяин. Газ в Кашарино протянул. Американской кукурузой поля засеял. Клуб молодой семьи открыл. Доехал до Москвы, встретился с Зюгановым, и тот ему ручку с золотым пером подарил. Столько про эту ручку разговоров было – мол, вечная она, чернила в ней сами берутся, заправлять не надо. Одни говорили, что ручка импортная, а другие рассказывали, что наоборот, ручка наша, но царских времен, и потому такая качественная.

Но бог с ней, с ручкой. Решил Тяглов выдвинуться, стать депутатом Госдумы.

А тяжело человеку без привычки в политику лезть. То дебаты на местном ТВ, то компроматы в газетах, то речи на сходках. После одного такого дня сидел Тяглов вечером по-домашнему, в одних трусах, ужинал. Люська, жена, видя его утомленное состояние, одну чарку поднесла, другую… Тяглов – стати осанистой, номенклатурной, но тут его что-то развезло. Глаза налились обидой, кровью. Встал, и ни слова ни говоря, – к порогу. Люська: “Куда?” Ясно ей, конечно, куда: Санька, любовница, недалеко живет. Тяглов прет. Люська взвизгнула: “Не пущу!” Хвать мужа за трусы, резинка лопнула, они и упали. Но Тяглов столько срама перенес в предвыборной борьбе, и что ему там какие-то трусы! Он гордо через них переступил и пошел к Саньке. Голый. Стоял октябрь уж на дворе…

Электорат местный был в восторге. И Кашарино, и Лазоревка в полном составе на выборах голосовали за Тяглова. Жаль, все равно он проиграл – в округе три района, и дальние избиратели ничего не знали про Саньку и любовное горение. Недоработали СМИ.

У шофера Суховерхова двое детей, и младшенькая, Сонечка, симпатичная, сообразительная: пошла в первый класс, а учится на одни пятерки. Сидит воскресным вечером суховерховская семья у телевизора, слушает умные аналитические программы. Сонечка молчала-молчала и вдруг говорит, показывая на Николая Сванидзе пальчиком:

– Пап, неужели у этого дьявола есть жена?

Суховерхов аж поперхнулся: он молоко из кружки прихлебывал. Вся семья по широкой шоферской спине стала колотить кулаками. Еле откачали беднягу.

Что правда, то правда, не на кого в телевизоре теперь поглядеть, путевых людей почти не бывает. Настя Костина и Таня Ушкова соберутся у колонки побалакать, так стоят долго. Вся обсудят и до телевизора дойдут. Настя вспоминает:

– В году 74-м, бывало, пойду я к Лиде Мостиковой телевизор смотреть – на свой еще не насобирали. А у Лиды, помнишь, сожитель тогда был, Миша. И вот показывают Людмилу Зыкину – а она – полная да хорошая. Я и кажу:

– Гляньте какая она красивая!

Миша аж подскочит:

– Это моя невеста была! Я ж москвич!

Лида:

– Тебе кого ни покажи, ты с ней был!

И задрались…

…А теперь, конечно, людей таких нет. Не из-за кого драться. И будь на месте Тяглова, допустим, Сванидзе, разве Люська стала бы его за трусы хватать?!..

Таня Ушкова тему длит:

– И правда, где они их насобирали, таких гадких, в телевизор: то картавые, то шепелявые, то нечесанные, ну прямо нечистая сила! Вчера вон престольный праздник какой был, так они весь день показывали в рекламе бабьи притыки! Весь день! Специально, что ли?!

Настя Костина мелко крестится и, поглядывая в сторону церкви из красного кирпича, вздыхает:

– Ой, Господи, пропал мир!

За всю Лазоревку не скажу, но Антон Костин Гаранта конституции всегда недолюбливал. Особенно Костин раздражался, когда президент обращался с телеэкрана к зрителям: «Дорогие друзья!»

– Какие ему тут друзья? – бушевал Антон. – За такие слова его выгнать надо и всё. Нашел друзей…

И вот – свершилось. Сам ушел. Антон Костин и Шабалатов в очереди за хлебом обсуждают судьбу Первого президента.

Шабалатов:

– Теперь он поедет на дачу жить, до Аяцкова. Там ему хоромы выстроены.

Антон:

– Да ну, поедет во Францию или в Америку.

– А че эт он туда?

– А где ж ему жить?! Тут и на улицу выйти стыдно…

А Насте Костиной Путин не нравится:

– Поехал в Чечню на Новый год и ножики солдатам раздал! Нашел подарок! Ну кто ему такое присоветовал?!.. На Новый год – ножики. Чтоб весь год дрались…