Татьяна Михаевич - Ciao, Plumatella! Дневник эмигрантки, или Жизнь в другом измерении

Я постигала итальянский быт. Мать девочек была учительницей начальных классов и поначалу помогала разбираться с произношением некоторых окончаний в итальянском языке. Я смотрела, как она вела хозяйство. Она была домохозяйкой. Я ее понимала – трое детей, большой дом, однако я знала примеры матерей, которые успевали работать, содержать в порядке дом и заботиться о семье. Некоторые привычки мне не были понятны. Ее жизнь была устроена таким образом: утром она отвозила детей в школу, потом убирала дом, стирала, гладила, готовила обед. Затем забирала детей из школы. Садом она не занималась – вызывали садовника. По моим понятиям, у нее было много свободного времени, а могло быть еще больше, если бы некоторые операции из управления семьей были заменены или упразднены. Так, мне было непонятно, зачем гладить постиранные носки и нижнее белье. Белья было много и эта процедура занимала несколько часов. Поначалу я старательно гладила носки и белье, но вскоре вернулась к прежней, по моему мнению, более интеллигентной схеме – складывать белье без глажки, а свободное время посвящать чтению.

Первое время супруга брата отвозила и моего сына в школу – ее средняя дочь была его ровестницей. В свои 10 лет мой сын был самостоятелен и вскоре начал ездить в школу на автобусе, благо, она была всего в 5 км. Вскорости узкое пространство сада стало ему тесным, он стал выбираться в центр поселка и заводить себе компаньонов для игр. Однако его свободный выход на улицу встретил порицание супруги брата. По ее мнению, нельзя позволять 10-летнему мальчику одному уходить из дома и играть со сверстниками. Запретить это моему сыну означало забыть о его автономности, которой он пользовался в Минске – он сам ездил на трамвае в школу, сам на автобусе ездил на дачу, которая находилась в 25 км. Я предпочла не посягать на его автономность, только потребовала соблюдения времени на прогулки и на учебу. Однако моя самостоятельность в воспитании сына вызвала недовольство супруги брата. Складывалось такое впечатление, что этим запретом она хотела держать под контролем не только своих детей, но и моего сына.

Школа начиналась 15 сентября. Мы стали готовить документы для школы и нашего бракосочетания, которое назначили на 25 октября. Документов было много.

Наступил день, когда мы пришли в школу знакомиться с учителями. Директор представил нам 2-х учителей – Кармела – учитель итальянского языка, а Синьора Майо – учитель английского. Никто из учителей в школе не говорил по-английски, только Синьора Майо. Поскольку сын с 1-го класса в Беларуси учил английский в специализированной школе № 64, то учитель английского часто была переводчиком.

Кармела была южанкой. Мой сын был ее первым иностранным учеником или, как нас здесь называли, из страны ЭКСТРА-ЧЕ (вне территории Европейского Сообщества). Когда мы пришли в школу знакомиться с Кармелой, в ее темных глазах я, еще не зная итальянского, читала опасение, отчаяние и одни вопросы… Уже потом она мне объяснила, что не знала, как поступать с моим сыном… Позже, когда мы стали друзьями, когда на нас навалились все беды Италии вместе взятые…

В целом, Кармела была настроена очень позитивно и по ее лицу было видно, что даже если что-то пойдет не так, она сделает все, чтобы это исправить. Я смотрела ей в глаза и понимала, что она действительно сделает все, что сможет, и даже более. Я всегда допускала, что жизнь в чужой стране может иметь вовсе не позитивный оборот и заручиться поддержкой стоящих людей всегда разумно. Когда Кармела начала говорить, я была заворожена ее голосом. Она не говорила, она пела. Голос ее был низким, глубоким, томным, он лился как спонтанный джаз, она не думала долго, когда беседовала, это свидетельствовало о том, что говорила она сердцем.

Речь ее была богата сравнениями очень опытного и видавшего виды преподавателя. Когда она обращалась к кому-то, то всегда смотрела в глаза. Впоследствии Кармела стала одной из моих лучших итальянских подруг, которая в значительной степени помогла сохранению нашей семьи.

Помимо моего сына ЭКСТРА-ЧЕ, в классе у Кармелы было несколько учеников-инвалидов – в Италии эти дети учатся вместе со всеми. Было непросто, но Кармела была высококлассным преподавателем и прекрасно преодолела проблемы, связанные с образованием моего ребенка. Но первое, что он и его товарищи по классу постигли друг у друга, как я потом узнала, – было изучение матерных слов на обоих языках.