Юрий Максименко - Народные предания и первая Киевская Русь

И пришелъ къ нимъ богатый купец чужой, сталъ имъ сребро, злато показывать, на кожи, на сало выменивать, на мясо говяжье да на овчину. И набрала царица Годыня сребра-злата, стала имъ покрашаться, стала въ волосы цеплять, стала кольца носить, браслеты, въ парчу, въ бархаты тело завивати, а по ней почали все женки такъ делати, а за женками девчата стали краситься, а хлопци стали златом сабли красити, серебромъ уздечки правити, и стали другъ другу завидовати, у кого уздечка лепше, у кого саблюка, и стали величаться, надъ другими смеяться, а жизнь стала хуже, люди тоже, и не стало простоты прежней, и самъ царь сталъ скучати, сталъ войну помышляти, чтобъ еще больше злата-серебра было, чтобъ быть лучше другого царя, и на все то царица его подбивала, на те мысли ненужные наважала, а черезъ то – на лишнее въ жизни людской, и стала жизнь уже завистная, стала она скаредная да тяжкая, ибо людямъ надо было къ войне дбатися, надо оружіе было сотворяти, надо кузни было поставляти, сабли ковати, ножи крепкіе, и на войну идти среди лета.

И стало у Прадов съ Прабами тяжко жить, трудно дбатися, и стало царю отъ Годыни той царицы-красавицы трудно работать, трудно работать, добиватися. И узнал про то царь соседскій, что Усила-царь на войну тщится, и сталось у него тако жъ беспокойство, стали люди сабли ковати, къ ответу готовитися, людей научати, какъ другихъ людей бити, какъ наконь садиться, въ поле чистомъ скакати, казаковати, воевати. И скоро соседскій царь своихъ наставлялъ, а коли Усила-царь войска поднималъ, да шли Прады, кто съ вилами, а кто саблею помаховалъ, выступило тутъ войско противное, и была тутъ сеча великая, а много народу перебили въ ней, и воронью бросили на поклев, и столько зла пошло, что другіе люди, дальніе соседи, друг в друга вцепилися, и пошли тоже казакувати, на людей налетати, а по всей земле, где Прады жили, одинъ царь повсталъ на другого, а добра съ того не было, а зло одно, и скотину поели, и горохъ вытолкли, и кувшины побили, не въ чем есть стало.

И заплакали Деды тутъ, стали жалиться, на Годыню-царицу нарекатися, что коли бъ не она, такъ и царь Усила на соседей бы войной не пошелъ. И Годыня кричала на людей техъ, что коли бъ они царя слухались, такъ врагов бы всех перебили давно. И пошло еще большее помраченіе, на поля запустеніе, на скотъ убыль, и люде не знали, как дальше жити, И напали тутъ враги на всехъ ихъ, на техъ, кто билися, и на техъ, кто готовились, и забрали все, и Годыню взяли, за шею до воза привязывали, голую кнутами по задамъ били, въ полонъ уводили, людямъ своимъ сказали, чтобъ пришли смотреть на тех, на Прадовъ, а на техъ Прабъ, что немудрыми были, и что все потеряли, всего лишилися, а царя самого въ землю зарыли, а кто ушелъ, по всей земле бежалъ, а по всей земле Руская людина растекалася, распылялася, а съ того пошла и Русь великая, что ни въ шапку собрать, ни конем объехать, и что краю-конца въ ней не видано. И самъ Богъ надъ землею нашей плакался и не зналъ, какъ ее вызволяти теперь, да и махнулъ рукой, и такъ оставилъ. И такъ вся Русь наша выросла, размножилася, землю раяла, скотъ водила, и за тысячи годовъ возставалася. Такъ и Деды наши съ Бабами песни про то пели, Бога просили, чтобъ миру далъ, чтобъ хлеба далъ, а что лишнего – то ненадобно.

Сказ про стародавние часы Русов. Сказ второй

За старые годины, за часы давніе ходили Пращуры по степям, стада гоняли, в телегах жили, и все добро на возу, и жена с детьми, и все добро – скотина в степи, овцы, коровы, лошади. А былъ въ те времена старикъ одинъ, он был Дед изъ Дедовъ, самый старый, самый древній, всемъ Дедамъ Дедъ. И не боялся тотъ Дедъ никому правду речи, правду речи, укоряти кого, а хоть бы Царю самому, коли надо, и было ему за то поваженіе великое, и все спешили къ нему за советом, и все несли Деду кусокъ лучшій, ягоду малину, землянику какую, а то Дедъ бралъ и детямъ раздавалъ. А за часу того люди не знали а ни хлеба, ни картошки, ни капусты, собирали щавель въ поле, а ту щавель ели, катранъ брали, корень сладкій, да желтых петушков листъ зубчатый, и темъ жили, молоко пили, мясо ели, а ни горя нашего, ни труда не знали. И сидятъ въ ночи у костра большого, а старый Дедъ бывальщину заведетъ, побасенки рассказываетъ имъ, а по темъ по побасенкамъ и правду скажетъ, про еще старшіе часы, про Пращуровъ, а про техъ Щуровъ 10 10 Т. е. Предков. , что сам сивый, а борода желта, зелена стала отъ древности старой, ото всех годовъ, что и близкихъ детей нет уже, ни сыновъ, ни дочекъ, ни внуковъ, и что правнуки поженились давно, у самихъ бороды сивые, а правнучата скоро замужъ выйдут, скоро поженятся.