Виктор Вейнблат - Майсен. Часть 2. «Времена не выбирают, в них живут и умирают»

Эта работа имела чрезвычайную важность для обороны. Простая, но очень эффективная конструкция, автором которой был инженер-механик Михаил Гориккер позволяла останавливать танки противника. «Ёж», попадая под днище тяжёлой боевой машины, ломал ходовую часть или пробивал днище. Танк останавливался.

Работы на оборонительных рубежах было очень много. Ноги, руки, спина, за короткий сон в казарме не восстанавливались, но на это уже никто не обращал внимание. В какой-то момент напряжение спало, ему выдали военную форму, документ с фотографией.

Написал письмо родителям в Баку предельно простыми солдатскими фразами, письма просматривалась цензурой и если возникали малейшие вопросы, откладывались в сторону. «Здравствуйте дорогие родители, -писал ополченец Илья. – В первых строках своего письма сообщаю, – жив, здоров и всем того же желаю. Как доехали Оля и Славик? Я очень волнуюсь за них. Я научился готовить себе «болтанку», варю кусочек мяса из офицерского пайка, забалтываю мукой и ем. Гадость не съедобная, но что поделаешь, война. Будем живы не помрём.

Обнимаю, целую, ваш сын Илья».

Приложил свою фотографию в полевой форме, сложил в треугольник, символ фронтового письма, подписал номер полевой почты, фамилию и отдал почтальону.

В первых числах сентября 1941 года войска вермахта взяли город в кольцо блокады и остановились. В Ставке А. Гитлера было принято решение в город не входить, окружить и методично артиллерией и авиацией уничтожать население. «Сравнять с землёй и передать Финляндии». Западные историки трактуют это решение Гитлер по «экономическим соображениям».

С участка «Ежей» инженер-механика И. Вейнблат перевели во фронтовые ремонтные мастерские, восстанавливать повреждённую боевую технику. Боевые группы механиков с автоматчиками уходили за линию фронта, проводили разведку брошенной в нейтральной зоне техники. Оценивали возможность восстановить в полевых условиях и перегнать к фронту.

В своих воспоминаниях инженер-механик А.С.Киселёв пишет «… даже получавшие серьезные повреждения, боевые машины, благодаря мастерству и мужеству фронтовых ремонтников, снова и снова возвращались в строй».

Илья рассказал о себе такую историю:

«Как-то с группой разведчиков отправили за линию фронта оценить техническое состояние брошенных боевых машин, нанести на карту и определиться, что перетащить, а что своим ходом отогнать. Командование собирало технику.

Получили снаряжение, продукты на трое суток и ушли через линию фронта. Вышли в заданный район, осмотрелись. Всё тихо. Нервное напряжение давало о себе знать, всем жрать захотелось, сил нет бороться с голодом.

Хитрые разведчики глянули на нас, механиков, и предложили разом съесть весь трёхдневный паёк.

– Мы всегда так делаем, – балагурили бойцы, – убьют, будет обидно, немцы сожрут нашу тушенку. Короче долго никого уговаривать не пришлось, сели в укромном местечке и хорошо поели. Было удивительно приятно почувствовать давно забытое ощущение сытости.

Выполнили боевое задание быстрее чем планировалось, назад удачно просочились через линию фронта. В штабе я доложил информацию. Выслушали, поблагодарили и отпустили отдохнуть. Разведка ушла к себе, а я поспешил на склад получить паёк.

– Товарищ старшина, выдайте паёк, я вернулся из разведки, были в тылу у немца, есть хочу, никаких сил терпеть.

Но не тут-то было. Завсклад, полистал свою замусоленную тетрадку, потыкал огрызком химического карандаша и ответил, лейтенант, паек вам уже выдали. Следующий получите через две сутки.

Ох, уж эти «две сутки», дотерпеть было не просто, – смеялся Илья. – Жил на горячей воде, выпью и пару папирос в рот, затягиваюсь дымом, пока чувство голода не проходит.

В свои юношеские годы, трудно было понять, сходил в тыл врага, задание выполнил, вернулись живыми и не накормили.

На скорую помощь советской армии ленинградцы уже не надеялись, вермахт продвигался к Москве, Сталинграду. В горах Кавказа горные стрелки «Эдельвейс» занимали перевалы. К зиме город Ленинград окончательно погрузился в мрак Голода и Холода. Житель получал «Продуктовую Карточку» строго по ленинградской прописке. Взрослому работающему на сутки выдавали 125 грамм хлеба, и даже этот кусочек наполовину состоял из древесной муки и целлюлозы. Многочисленным беженцам с приграничных территорий, даже в таком скудном питании было отказано. Большая часть среди беженцев были семьи евреев, их голод выкашивал с особой жестокостью.