Игорь Прокопенко: Ядерный щит России. Кто победит в Третьей мировой войне?

А вот и тюрьма. Обратной дороги нет. Даже по самым строгим меркам, приговор суда оказался чрезмерно суров. Лонсдейл получил 25 лет, Питер и Хелен – по 20 лет тюремного заключения, по 4 года за каждый год деятельности в Великобритании. Такой срок для уже немолодых людей был равносилен пожизненному заключению. 20 лет тюрьмы почти не оставляли шанса выйти на свободу живыми. Потянулись дни, месяцы, годы – долгие тюремные годы. Но самое страшное, что впервые Хелен и Питер оказались разлучены.

Моррис Коэнрассказывал: « Лоне пришлось тяжелее всего – она сидела вместе с уголовницами, а это ужасно. Те решили ее себе подчинить и, чтобы это сделать, хотели ее избить. Но Лона была очень смелая и решительная женщина. Однажды она вошла в столовую, заперла дверь на задвижку изнутри и сказала: «Давайте, бейте! Кто первый?» Ее никто не решился тронуть. Впоследствии от нее все-таки отстали. Но все равно в тюрьме ей было очень тяжело».

Они писали друг другу письма, полные любви и невыразимой нежности. Шли годы, уходили на пенсию одни охранники, приходили другие, и только эти письма в тюремной жизни оставались неизменны. Лона изо всех сил старалась поддерживать мужа, а Моррис даже вступил в переписку с Маргарет Тэтчер, когда узнал, что Лона больна. Их будущее рисовалось Моррису, увы, только внутри тюремных стен. Но и за него надо было бороться.

Из воспоминаний Морриса Коэна:« Когда открыли дверь, я услышал голоса из общей камеры: «Лонсдейла обменяли!» Вся тюрьма была наполнена этими возгласами. Когда я это услышал, я будто взлетел на облака. Я не знал, что будет со мной и с Лоной, но то, что обменяли Бена, означало, что о нас помнят и за нас борются».

За них действительно боролись. С английским премьер-министром Гарольдом Вильсоном министр иностранных дел Громыко обсуждает судьбу разведчиков как самый важный государственный вопрос. Однако на это потребовалось целых 9 лет. Джеральд Брук – английский разведчик, арестованный с поличным в Москве, плюс два наркоторговца были отпущены Москвой в обмен на Питера и Хелен Крогер.

Удивительно, но чопорная и враждебная Англия провожала их почти как героев, быть может, потому что мужество не имеет государственной принадлежности. Через несколько часов самолет будет в Варшаве, а потом Москва. Они на свободе, и они снова вместе, теперь уже – они это знают точно – навсегда. Через несколько дней появился секретный указ: «За успешно выполненные задания и проявленные при этом стойкость и мужество наградить Морриса Коэна, Леонтину Коэн орденом Красного Знамени».

Леонтина Коэнговорила, что она не боится перемен: « Мы привыкли к такой жизни – у нас всегда все было временно. Вначале мы привыкали к одному месту, потом к другому, к третьему. Везде жизнь была разная. Теперь я чувствую себя гражданином Советского Союза – это моя новая родина, мой дом. Но Советский Союз – это мой последний дом, до конца своей жизни я буду жить здесь. Здесь я и умру – я так чувствую. Так жизнь сделала все».

Леонтина Тереза Коэн – советская разведчица-нелегал американского происхождения, Герой Российской Федерации

Думали ли они, что придет время, и последний символ эпохи, ради которой они прожили такую трудную и опасную жизнь, падет под ликование толпы, что будет стерта с политической карты первая в мире Страна Советов, что идеалы, которым они так честно и преданно служили, окажутся неверными и ненужными? Вряд ли они могли предполагать, что тот восхитительный смерч, который однажды закружил два любящих сердца, через полвека перенесет их не в волшебную страну равенства и всеобщего счастья, а в осенний парк, прогулки по которому неизменно заканчиваются одинокими вечерами в стенах служебной квартиры.

В госпитале Леонтина Коэн потребовала, чтобы ей сказали правду. Наверное, если бы на ее месте был другой человек, врачи бы придумали что-нибудь утешительное, но ей было решено не врать. Это была все та же знаменитая Леонтина Коэн с железной выдержкой и самообладанием. Но болезнь брала свое. Она медленно угасала, а вместе с ней, кажется, угасал и Моррис.

Рассказывает полковник Борис Лабусов, начальник пресс-бюро Службы внешней разведки:« Мы ей сделали подарок: буквально за несколько недель до ее смерти приезжала ее родная сестра, с которой они не виделись 44 года. Когда мы ее привезли в госпиталь, где в то время находились Крогеры, Елены не было в номере, у окна стоял Питер. Когда мы открыли дверь и он услышал голос своей свояченицы – сестры Елены, он, не оборачиваясь, сразу произнес: «Ginger» (то есть это рыжик). А когда появилась Елена, то куда же делась та суровая разведчица? Это была простая женщина. Они ревели, обнявшись, наверное, минут 30 в три ручья. Здесь сестра ее была около недели, мы просто оставляли их наедине, даже Питер старался меньше участвовать в их разговоре. Сестра привезла очень много детских и юношеских фотографий тех времен. Они сидели, часами перебирали фотографии, рассказывали друг другу какие-то эпизоды из их прошлой жизни. Но ни словом ни та, ни другая не обмолвились о том периоде жизни, который их разделил».