Ирина Голаева - Украинский синдром

Католической церкви для упрочнения своей власти всегда было выгодно натравливать народы друг на друга, создавая напряженность, не давая возможности мирного добрососедского сосуществования. Особенно она боялась, чтобы не объединились этнически близкие народы, такие, как Польша и Русь. Чтобы этого никогда не произошло, семена вражды и нетерпимости обильно сеялись католическим священством через наставления «в вере», тем самым обрабатывая народные массы, формируя новое сознание. Особенно сильно стал насаждаться дух национализма, религиозной нетерпимости и превозношения над соседними некатолическими народами. В поляков искусственно вбивалась мысль об их превосходстве над другими славянами, их исключительности, избранности и богоугодности. Играя на струнах природной гордости и тщеславия души человеческой, постоянно подталкивая к вражде и противостоянию русскому славянскому миру, Польшу воспитали в лучших традициях жуткого национализма и ненависти к Руси-России. Вражда и ненависть не ослабевала, а крепчала с годами, в итоге став цепью, которая сковала и парализовала польское сознание, лишив рассудительности и беспристрастия в понимании происходящего. Пробиться через эту стену непонимания и недоверия оказалось делом архитрудным. Для создания такой ситуации особенно постарался папский Рим. В итоге он создал из Польши покорного своей воле вассала, обеспечив тем самым защиту своих восточных границ от проникновения ненужных веяний и идей. Польша хорошо защищала собою Запад от влияния Руси-России, став надежным форпостом на пути, соединяющем Запад и Восток Европы. Долгие века на Западе Европы вообще мало кто знал о России, ее жителях и культуре. Вследствие такой изоляции Россия оказалась оторвана от общеевропейской истории, и уже Петру I пришлось волевым решением пробивать «окно в Европу», отвоевывая доступ к Балтийскому морю, чтобы, минуя сухопутные пути через «недружелюбную» Польшу, тем самым расширить торговые, культурные и политические связи.

Ненависть Польши к России была создана искусственно и поддерживалась на протяжении 1000 лет. А это более чем достаточный срок, чтоб изменить сознание и переродить внутреннюю суть человека. Начиная с момента принятия Польшей католического христианства, Западом стала проводиться информационная война — война за сознание человека. Уже тогда сила информационной обработки сознания населения для создания нужного понимания вовсю применялась западными политиками. Русь надолго отстала в этом искусстве, проигрывая не на полях битвы, а в дипломатических интригах. Этим умело пользовались ее враги, формируя определенное мнение о суровости и нетерпимости русского характера. Подобное мнение с успехом и надолго укоренилось в западноевропейском сознании, и его отголоски нам приходится встречать до сих пор.

Россия и Польша оказались разделены на два непримиримых религиозно-политических лагеря. Русь видела в братьях поляках отступников и предателей вековых устоев. Польша вообще не видела в русских братьев, со скрипом сердца принимая то, что языки, народности и культуры схожи, да и от своего славянского прошлого было не отказаться. Но, несмотря на выполнение Польшей всех условий Западного мира по признанию ее «западноевропейской страной», для всей остальной Европы Польша так и осталась полупризнанной, полуевропейской страной. Европа всегда относилась к ней совершенно не как к равной себе и никогда не прощала Польше ее славянских корней.

Западная Европа приняла Польшу в свою семью с оговорками, натянуто, несмотря на то, что сами поляки всегда хотели быть в Европе и считали себя полноценными европейцами. Да, по сравнению с восточными соседями они были европейцами. Но в глазах самой Европы так и остались варварами и людьми третьего сорта. Эксперименты немцев, проводимые над поляками в концлагерях, лишний раз подтверждают это. Польша очень сильно пострадала во Второй Мировой войне именно от рук «цивилизованных» западноевропейцев, считающих полноценными людьми только себя.

Внутреннее противоречие и трагедия Польши заключаются в том, что, сильно переоценивая себя и стремясь в европейский дом, она так и остается зависимым, неполноценным членом этого дома, находясь в презрении у сильных европейских держав. Европейский дом продолжает видеть поляков, принадлежащих иной культуре, чужаками. Прощать полякам их славянство, (как, впрочем, и другим представителям славян в ЕС), Запад не собирается. Таким образом, поляки оказались «непризнанными» с двух сторон. И со стороны Запада, и со стороны Востока. Подобная обособленность сильно отразилась на их национальном характере. Его яркие черты — гордость, высокомерие, чванливость, нетерпимость к национальным представителям своих восточных соседей, их уничижение. К украинцам, белорусам и русским у Польши всегда было непримиримое, часто жесткое и барское отношение. Эти народы они видели рабами, слугами, вечно зависимыми от их собственной воли. Иного отношения, кроме как кнута, к ним не было.