Роман Рыженький: За гранью реальности, прикосновение Любви

Их взгляды встретились, и весь мир рухнул, перестал существовать для них.

Они даже не стали понимать, что говорят друг другу, да это было и неважно, – они просто чувствовали слова, а смысл им был не нужен.

Они стояли так близко, что каждая клеточка их тел ощущала другую. Их дыхания и стук сердец были в унисон, а мысли сплелись и вцепились друг в друга, как спруты. Ни время, ни пространство их не волновало. Они ничего не замечали вокруг. Будто в замедленных кадрах кино без звука, мимо них проплывали чьи-то любопытные взгляды и слова.

Вероничкина рука легла, как в уютную постельку, в его широкую ладонь, и они пошли на выход.

Стук её каблучков на подсвеченной разноцветными огоньками лестнице из кафешки, рассыпался дробинками тревожного эха по уже засыпающему городу. Им было без разницы, куда и зачем идти, словно знали друг друга тысячи лет и никогда больше не расстанутся, вовеки. Среди миллионов скоплений звёзд и миров они нашли друг друга, и счастье их накрыло той необъяснимой волной. Прижавшись друг к другу и ничего не замечая вокруг, они шагнули на пешеходку…

Три сотни лошадей по-волчьи выли под капотом КамАЗа, заставляя тонны металла, несшиеся по центру города, нарушать все мыслимые и немыслимые правила Ванёк матом поносил по телефону жену, так некстати прервавшую попойку в гараже своим звонком о выброшенных вещах с балкона и запертой двери.

– Сейчас приеду, голову оторву тебе с….!

Пара жёлтых, волчьих глаз хищно неслись на них. Вероничка видела, как они наливаются кровью и расплываются теми каплями, разлитыми на её столе, и становятся неизбежностью. Слава, пытаясь её защитить, прижал к себе и закрыл собой. И в последнее мгновение почувствовал вкус её губ на своих губах, словно в поцелуе вечности. И вспышка одной мысли ослепила их обоих:

– Как жаль, что всё так быстро, но мы будем вместе всегда…

Их накрывала собой тьма бездны… Вероничка парила над ней…

Этот маленький, чёрный комочек из перьев лежал под ногами, упав в нишу подвальных окон и, выбившись из сил, уже не махал ослабевшими крыльями, а лишь цеплялся коготками лап за мусорные пакеты.

Он смотрел на этот мир пронзительно грустными глазками, осознавая, что всё, ему конец. Безысходность капельками слёз блестела безнадёгой в глазах птенца ласточки.

Городская суета проносила мимо людей, хоть иногда и сердобольных, но утро, работа… И все проходили мимо, делая вид, или просто не замечали его.

Силы покидали птенца, и он уже точно знал, что не вернётся в родное гнездо, и никто его не спасёт, и не поможет, разве, что мальчишки-хулиганы пришибут палкой, или котяра вонзит клыки прямо в шею, избавив от лишних мучений.

Их взгляды встретились, – его, погибающего в городской суете птенца ласточки и мужчины средних лет.

– Хм-мм… откуда же ты здесь взялся?

Мужчина оглянулся вокруг, обвёл взглядом ближайшие деревья и крыши, но гнёзд и кружащих в тревоге мамаш не увидел.

Он спрыгнул вниз и аккуратно сгрёб птенца в широкую ладонь:

– Что же, бедолага, с тобой делать? Ещё раз глянул в глаза птенцу, выпрыгнул из ямы и, не спеша, направился с найдёнышем в сторону парка.

– Ты пойми, пернатый друг – бубнил он по дороге, как будто маленькое существо его понимало, уютно присмирев в его ладони – ведь к себе я тебя взять не могу, по тысяче причин.

Во-первых, кошка, но и это не самое главное, я никогда не ухаживал за птенцами, да и вряд ли смогу ловить тебе мошек… и т.д. т.п… – словно уговаривал он себя.

Наконец, его взгляд поймал кормушку, висевшую достаточно высоко и полную всякой снеди, что заботливые граждане насыпают белкам и птичкам.

– Ну, вот, видишь, здесь тебе будет уютней, – корма навалом, да и котов здесь не наблюдается, – осваивайся.

Его ладонь разжалась, и птенец сполз в кормушку, но не двигался, смотрел печально прямо в глаза, будто бы умолял не бросать его здесь одного.