Леван Бердзенишвили - Святая мгла (Последние дни ГУЛАГа)

После этого в нашем политическом лагере даже военные преступники со сравнительно низким образовательным цензом и те знали, что год состоит из точно двух хомизуров и одного жорика неделей (2Н1h); что Брежневу до трех хомизуров не хватило трех лет; что, по данным на первое января 1985 года, у Жоры, Левана Бердзенишвили, Джони Лашкарашвили и Рафаэла Папаяна было по одному хомизури зубов на каждого, а по данным на первое января 1986 года, у указанных лиц было два хомизури зубов уже на всех; что число тринадцать навлекает беду, так как оно является не полным, а лишь полхомизури; что в нашем лагере истинному и общепризнанному чемпиону по сквернословию, творцу советских поливитаминов – «Ундевита» и «Декамевита» – Арнольду Артуровичу Андерсону было два хомизури года, когда его за передачу формулы «Декамевита» своему брату в Федеративной Республике Германии приговорили к полхомизури; что дневная норма рукавиц, которые мы должны были сшить, была три с половиной хомизури плюс один (92 пары) и т. д.

По утверждению Жоры, альфанумерное изображение нашей политической зоны ЖХ 385 / 3–5 также следовало читать как Жора Хомизури 1 + 1 + (это, мол, Ж и Х + 3 + 8 + 5 + 3 + 5 = 26), то есть Жора Хомизури Хомизури, как хомо сапиенс сапиенс.

В тот период Георгий Хомизури как диссидент никому, кроме нашей зоны, не был известен. Его знали в очень узких геологических кругах как звезду Института нефтехимической и газовой промышленности, как очень хорошего геолога и автора крупной монографии о геосинклинале, однако во всем Советском Союзе не нашлось бы диссидента или диссидентствующего человека, кто бы не слыхал об Эрнесте Гараеве и его книгах.

«Эрнест Гараев» был одним из псевдонимов Георгия, которых было у него множество, начиная со сталиноненавистнического «Некоба» (Не Коба) и кончая сформулированным, по его мнению, на родной, хевсурский лад «Апарек Гулагури»). Именно под псевдонимом Эрнест Гараев были изданы им в подполье книги: «История руководства КПСС (факты без комментариев)», «Миф о Двадцати Шести (подлинная история двадцати шести бакинских комиссаров)», «Хронология великого террора». Я подшучивал над ним: мол, ты наверняка не из любви к Хемингуэю выбрал себе имя Эрнест, это явно – исходя из твоего троцкистско-левацкого прошлого – знак уважения Эрнесто Че Геваре, – однако он никогда не соглашался со мной, хотя и не очень возражал.

Георгий Хомизури, грузин, родившийся в Баку, в детстве оставленный матерью, воспитанный переселившимся на Сахалин гордым и одиноким отцом-грузином, живший в Москве один хомизури-год и арестованный в Ереване в 1982 году, был стойким борцом. За двести восемьдесят три миллиона восемьсот двадцать четыре тысячи секунд, которые ему по решению советского КГБ предстояло провести в лагерях и в ссылке, он ни секунды не поддавался колебаниям. Его приговорили к шести годам лагеря строгого режима и трем годам ссылки. Его собрата Рафаэла Папаяна, соответственно – к четырем и двум. Третий их собрат при сомнительных в целом обстоятельствах улизнул от правосудия, хотя Эдгара, как человека просвещенного, Жора тем не менее упоминал с уважением. Интересно, что руководителем ереванской группировки в составе двух армянских и одного грузинского диссидентов армянские чекисты, не колеблясь, признали антисоветского грузина (Жора говорил, что чекисты – тоже люди, они наверняка знают цену Сталину и прекрасно догадываются, кто мог быть лидером среди кавказцев-христиан).

У нас, у грузин и армян, была хозяйственно-дружественная Христианская федерация народов Южного Кавказа. Собственно говоря, можно было и не расходовать слово «христианская», не будь азербайджанцем очень плохой человек, шпион, продавший американцам в Югославии чертежи ракеты СС-20, Ахпер Раджабов, также южнокавказцем. Так что слово «христианская» было предназначено для того, чтобы закрыть для Раджабова двери федерации, а заменить его «хорошим азербайджанцем» не представлялось возможным, потому что с обвинением «за антисоветскую агитацию и пропаганду» из Азербайджана никого не сажали. Уровень финансовой интеграции федератов был не таким высоким, как в еврейском кибуце (пять рублей в месяц мы могли «тратить» по своему усмотрению), однако раз в месяц, при приобретении продуктов в «ларьке», определенная координация между членами федерации тем не менее происходила.

Федерация имела свою конституцию. Ее отцом и единственным автором был Георгий Хомизури, естественно, существовал и письменный текст конституции, написанный Жорой на русском языке, переведенный Рафаэлом Папаяном на армянский и Леваном Бердзенишвили на грузинский языки (мое предложение перевести этот текст на латинский и древнегреческий языки страшно возмутило Жору: «Это вам не игрушка, конституция – серьезный документ!»). Все три текста существовали лишь в виде оригинала и хранились у Жоры, однако юридическую силу имели лишь русский и грузинский варианты, так как Папаян окончил русскую школу и Тартусский университет и Жора не доверял его армянскому. По конституции конфедерацией руководил старейшина (до перевода из чистопольской тюрьмы в наш лагерь Генриха Ованесовича Алтуняна самым старшим по возрасту в федерации был Жора), и избранным на эту должность мог быть только Георгий Павлович Хомизури. Так и было написано в конституции: «Для избрания на должность старейшины может быть названа лишь кандидатура Георгия Павловича Хомизури, родившегося 9 февраля 1942 года в г. Баку, грузина; лишь Георгия Павловича Хомизури, родившегося в 1942 году в г. Баку, грузина, можно избрать на должность старейшины. В том случае, если Георгий Павлович Хомизури даст отвод своей кандидатуре, члены федерации обязаны избрать его старейшиной федерации». Для обоснования этого, скажем прямо, не очень-то демократического положения приводились: текст грузинской народной песни «Грузин, берись за саблю!» (в Жорином русском варианте было написано «Грузин, саблю доставай!»), несколько эпизодов тбилисского периода биографии Сталина, особенно моменты, отображающие взаимоотношения Кобы и Камо, подчеркивающие существование строгой субординации между этими незаконопослушными гражданами, и некоторые другие, не менее убедительные, аргументы.