Борис Балаян - Кровь на алмазе «Шах»

После убийства А. С. Грибоедова Паскевич предупредил министра иностранных дел Нессельроде, что независимо от причин и обстоятельств этого убийства невозможно начать третью войну с Ираном «при настоящей войне с Турцией», а также «при тех значительных силах, которые турки собирают в Азии» и «при малочисленности русских войск в Закавказье» 12 12 См.: «Кавказский сборник», т. XXX, с. 119-120. . Последнее обстоятельство имело решающее значение. Нессельроде передал информацию Паскевича царю, а 16 марта 1829 г. написал Паскевичу: «Его величеству отрадна была бы уверенность, что шах персидский и наследник престола чужды гнусному и бесчеловечному умыслу и что сие происшествие должно приписать опрометчивым порывам усердия покойного Грибоедова, не соображавшего поведение свое с грубыми обычаями и понятиями черни тегеранской» 13 13 См.: «Кавказский сборник», т. XXX (Нессельроде Паскевичу, 16 марта 1829 г.), с. 170. Ср.: Балаян Б. П. Международные отношения Ирана в 1813-1828 гг. Ереван, 1967, с. 257. .

Анализ персидских писем Фатх-Али-шаха и Аббас-мирзы, отправленных в Петербург через Хосров-мирзу по случаю убийства А. С. Грибоедова и устанавливающих полную невиновность российского посланника, не оставляет сомнений в том, что их перевод в российском МИД был фальсифицирован в духе желаний царя. Более того, письмо Нессельроде от 16 марта 1829 г. было приписано Фатх-Али-шаху, объявлено официальной версией Каджаров и в этом искаженном виде обошло отечественную и зарубежную литературу.

***

Тысячи нитей дружбы связывали А. С. Грибоедова с народами Закавказья. Вся его дипломатическая деятельность в годы второй русско-иранской войны была тесно связана с вековой мечтой армянского народа – об освобождении Восточной Армении от ига иранских завоевателей.

Находясь в действующей армии, А. С. Грибоедов мужественно сражался на подступах к Еревану, за что был награжден боевой медалью «За взятие Ереванской крепости». Он участвовал в боях под Нахичеваном и Аббас-Абадом, Джаванбулахом, Гарни и Арташатом. Велики были его заслуги и в организации переселения на родину 50 тысяч армян, оказавшихся на чужбине в результате насильственной миграции.

«К нам перешло до 8000 армянских семейств, – писал Грибоедов 3 декабря 1828 г., – и я теперь за оставшееся их имущество не имею ни днем, ни ночью покоя…» 14 14 Грибоедов А. С. Полное собрание сочинений, Л., 1953, т. 3, с. 237. .

В Россию шли пешком многие десятки километров и вплавь – через бурные горные реки и мутный Аракс, а когда чиновники наследного принца и англичане уговаривали их остаться, отвечали им: «Лучше есть русскую траву, нежели персидский хлеб».

На переговорах с Аббас-мирзой в Каразиадине, Дех-Харгане и Туркманчае А. С. Грибоедов неизменно добивался присоединения к России Ереванского и Нахичеванского ханств.

Революционный подъем в Европе начала 20-х годов XIX в. вызвал освободительные восстания порабощенных народов в Османской империи. Наибольшего размаха достигла освободительная война греческого народа, начавшаяся в апреле 1821 года.

А. С. Грибоедов, как и вся прогрессивная общественность тогдашней России, горячо симпатизировал греческим повстанцам. Он пристально следил за событиями на Балканах, несмотря на то, что царское министерство иностранных дел не считало нужным информировать свое дипломатическое представительство в Тебризе о позиции России в отношениях с Турцией. С глубокой верой в могучие силы передовой России А. С. Грибоедов отстаивал новое, хотя и неофициальное направление в русской дипломатии, основанное на поддержке освободительного движения порабощенных пародов Закавказья и Балкан против ига султанской Турции и Каджарского Ирана.

По мнению А. С. Грибоедова, наиболее эффективной помощью греческому народу в то время могла быть война России или Ирана против Турции с целью отвлечения войск султана от Балкан.

Грибоедов был уверен, что Россия начнет войну против Турции и, как показывают факты, стремился заинтересовать свое правительство и наследного принца Аббас-мирзу в создании антитурецкой коалиции.

Еще 12 мая 1821 года Александр I подписал декларацию трех монархов, подтверждающую незыблемость «Священного союза». Ради укрепления единства международных реакционных сил царизм отказывался от поддержки греков, рассчитывавших на помощь России, с которой их связывали исторические и экономические связи, а также общность культуры и религии. После этого в Иране должны были убедиться, что Россия отказалась от немедленного выступления против Турции. Впрочем, Александр I был верен декларации Лайбахского конгресса только до тех пор, пока зверства турецких чиновников касались одних греков. Когда же репрессии султана стали затрагивать интересы русских купцов и черноморской торговли, настроение Александра I резко изменилось. В интересах внешней торговли и политики «международного жандарма», неразрывно связанной с усилиями сохранить устои самодержавия и крепостничества, Александр I объявил, что намерен защищать греков как христиан, хотя и осуждает их как «мятежников». Выставляя греческий вопрос только как религиозный, царизм отводил от себя обвинения в помощи восставшим. 28 июня 1821 г. Александр I через своего посла в Константинополе Строганова направил султану ультиматум, содержание которого не оставляло сомнений в том, что царь собирается начать войну. Александр I предлагал султану Махмуду II в течение 8 дней восстановить церкви, разрушенные мусульманами, обеспечить защиту христианской религии и удалить из Дунайских княжеств турецкие войска.