Никита Леонтьев - Усташские лагеря смерти в Независимом государстве Хорватия в 1941–1945 гг.

Позицию И. Вукича полностью характеризует одна-единственная фраза из его ответа, который он прислал мне по электронной почте:

«Наши исследования направлены на то, чтобы получить картину событий, происходивших в лагере в Ясеновце, при этом количество жертв для нас сугубо вторично».

Чтобы понять, насколько популярна сейчас в Хорватии такого рода позиция, я вступил в переписку с Хрвое Класичем, профессором Загребского университета. Он известен своими антифашистскими взглядами, его даже приглашали в Сербию, в Нови-Сад, читать лекцию по Второй мировой войне – что само по себе является удивительным случаем.

На мой вопрос о Вукиче профессор Класич ответил следующее:

«Он непопулярен. Игор Вукич и его соратники – ревизионисты, отрицающие холокост и геноцид. Таких „ученых“ достаточно в каждой стране. Просто здесь их голоса слышны чуть лучше».

Продолжая тему Ясеновца, я не мог не спросить профессора Класича о количестве жертв лагеря. Его ответ практически полностью совпал с моим собственным мнением:

«Думаю, эта цифра – от 80 до 130 тысяч. Точнее мы уже никогда не узнаем».

…В апреле 2019 года я написал письмо посольству Сербии в России с просьбой о встрече. Мне было интересно понять, что думают об усташских лагерях официальные представители страны, которая приютила значительную часть выживших пленных лагерей. Спустя пару недель мне позвонили: «Добрый день! Это посольство Республики Сербия, мы звоним по вашему запросу. Когда вы сможете к нам подъехать? Господин посол хочет с вами встретиться».

Третьего мая меня принял в своем кабинете тогдашний чрезвычайный и полномочный посол Сербии в России – господин Славенко Терзич. Он смог уделить мне около 20 минут, живо интересуясь предложеной мной темой. Ниже – отрывки из нашей беседы.

Автор: У нас в России практически никто не знает об усташских лагерях смерти. О немецких знают все. Поэтому я и пишу книгу для российских читателей, чтобы они узнали.

Славенко Терзич: Да! Об этом мало говорится. Это был ужасный геноцид. Если в немецких лагерях все было автоматически, как на заводе, то там был ужас.

А.: И об этом у нас никто не пишет.

С.Т.: У нас во время Югославии тоже почти никто не писал. Было запрещено. Тито строил идеи «братства и единства», чтобы мы подружились. Поэтому и у нас молчали.

А.: Я хочу это показать. Не только Ясеновац, но и другие лагеря, например, на острове Паг.

С.Т.: Был еще лагерь для детей…

А.: Даже несколько.

С.Т.: Да, несколько… Очень хорошо, что Вы об этом хотите писать. Вы читаете книги на сербском?

А.: И на сербском, и на хорватском. Сейчас у меня первый этап работы – я перевожу на русский то, что считаю нужным. Когда это будет сделано, я добавлю свои мысли по этому поводу…

С.Т.: Да-да! Я скоро улетаю в Белград, возможно, я смогу там найти для Вас еще какую-то интересную литературу.

То, что государственный чиновник столь высокого ранга открыто оперирует понятием «геноцид», говорит о многом. Как и то, что мой аналогичный запрос в посольство Хорватии остался без ответа…

…Уже в процессе работы над этой книгой я поставил перед собой еще одну задачу – лично встретиться и пообщаться с выжившими пленными усташских лагерей. Узнав о существовании ряда организаций, которые в теории могли бы мне помочь, попробовал им написать. Писал, например, в Сербский народный совет Загреба, Музей жертв геноцида в Белграде и некоторые другие организации.

Один из сотрудников Музея жертв геноцида откликнулся на мою просьбу и направил мне контакты Милинко Чекича, почетного президента Товарищества пленных Ясеновца. Я отправил господину Чекичу сообщение, а уже на следующий день от него пришел ответ на электронную почту. В ответе было приглашение в Белград на презентацию книги о бывших пленных и уверения в том, что там я наверняка увижу кого-то из них и смогу с ними пообщаться.

Это было 23 мая. А уже 28 я стоял у входа в Дом армии Сербии, что в Белграде по улице Франзузской, и ждал господина Чекича. Поскольку он писал, что ему 83 года, я ожидал увидеть дряхлого старца с клюкой, а то и вовсе в инвалидной коляске. Было около половины двенадцатого, а ровно в полдень должна была начаться презентация книги «Узники лагерей – сборник воспоминаний». День был солнечный и жаркий – у нас в Москве и в июле-то такие выпадают не часто.

Ко мне подошел пожилой мужчина невысокого роста, плотно сложенный, с ясным и острым взглядом. Твердая поступь, опрятно одет. Ему можно было бы дать лет шестьдесят, максимум шестьдесят пять. Внешне ничего необычного. Вот только глаза… Умный, острый и одновременно добрый взгляд.