Алла Черкасевич - Оглянись и будь счастлив

Черноглазой приоткрыли дверь в чужую личную жизнь. В личной жизни был брат. Высокий, стройный, чернявый брат приезжал к Марии Харисимовне из Нижнего Тагила. Однажды он нарисовал Черноглазой чернильной ручкой на листочке из тетради в клеточку пейзаж, родной уральский пейзаж: горушки, утыканные островерхими елями. Красивым почерком написал: «На память». В прошлой личной жизни сестры и брата Дмуховских был Маздок, Дербент. Города, расположенные далеко от Урала. Кругозор девочки расширялся: «И Дагестан тоже был нашей страной». Мария Харисимовна уехала из Новоасбеста, как только вышла на пенсию, уехала с братом в Литву, в далёкую Клайпеду или Лиепаю…

Любовь к младшей сестре, осознание себя как старшей, ответственность за младшую и подсознательная уверенность, что знает в рукоделии любой шов, привели старшую сестру в комнату к младшей. Накануне младшим классам выдали новые школьные платья, очень длинные. Старшая сестра принесла с собой настоящую иглу и нитки. Чинно села на кровать и уверенно взялась за работу. Сделала всё аккуратно, каждую складочку совместила с верхней, да так и зашила внизу вместе с подгибом. Ожидала чувства удовлетворения… Но результат работы превзошёл ожидания. Получилась не расклешённая в складку юбка, а непонятный колокол или шар? Переделывали вместе.

Пережили очередную зиму. Пришла весна 7 класса. Почему-то девчонки дразнили Черноглазую «Сталина дочка». Только недавно, когда дежурила по классу, и в школьном коридоре никого не было, девочка разглядела портрет, висящий под потолком: лучше всего виден букет красивых цветов, улыбка Сталина в большие усы, и обыкновенная девочка: «Ну, и что, что похожа? Да, такие же чёрные глаза и такая же стрижка чёрных волос. Но лицо у неё какое-то другое… Матросочка красивая… Повезло девочке…». Ниже прочитала: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство! 1936 год».

Последнее детдомовское лето старшей сестры прошло в пионерском лагере – бывшей зоне для военнопленных немцев. Наспех собранные из еловых стволов бараки, нары… Но на этих подробностях быта пионеры не зацикливались: было лето, свобода! Свобода от учёбы! Военнопленные работали в карьерах по добыче голубого асбеста. В 1949 году их вывезли. На дне близлежащего карьера виднелось голубое, нет не цвета чистого неба, а селёно-голубое красивое-красивое озеро. В отвесных известняковых стенах вырублены неглубокие ступени. Воспитатели с неохотой и осторожностью разрешали детям спускаться к озеру. Горнодобытчики уверяли, что асбестовой (ядовитой) породы в карьере нет, но зелёный цвет воды настораживал, да и карьер очень глубокий, могут быть обвалы. Само озеро не глубокое – лужа. Черноглазая считала, что там научилась плавать. За один-то раз?!

За это лето девочка вытянулась, двигалась легко, грациозно. Как-то, проходя мимо воспитателей, услышала за спиной: «Интересная девочка…». Эти слова предавали уверенности взрослеющей девочке: «Такая же как все». И ещё одно событие, которое напомнило о корнях, о прошлом детстве… Воспитатель детского дома (понимала, что девочка скоро уедет учиться) окликнула черноглазую по фамилии: «Тебе письмо», и вручила бумажный треугольник. Мысли закружились в голове. Давно девочка перестала писать письма мачехе, а тут письмо от неё – Полины Семёновны. Писала, что живёт по другому адресу: 22 квартал, указан номер дома и квартиры. Страшная догадка пронзила ум девочки: «Письма, написанные моими каракулями во втором классе, до мачехи не дошли. Я указывала неправильно номер барака». Так закончилась жизнь в детском доме старшей сестры. «Прощай, моё детство!»

Как одной из лучших учениц черноглазой девчонке дали направление на учёбу в педагогическое училище. В 1951 году

старшая сестра поступила учиться в педучилище г. Талица. Из бараков – в купеческую усадьбу из красного кирпича. Старинная усадьба Поклевских-Козелл.

***

Биографы сообщают о том, что род Поклевских-Козелл очень большой и история его ведётся со времён Ивана Грозного. Уральская ветвь пошла от пана Альфонса Фомича Поклевского-Козелл. Приехал на Урал добровольно, был принят на службу в 1836 году в штат генерал-губернатора П. Ф. Горчакова. Как-то раз послали Альфонса Поклевского с инспекцией в Талицу. Местный казённый винокуренный завод приходил в упадок. И Альфонс Фомич принял решение выкупить у казны завод. В 1853 году А.Ф. Поклевский-Козелл ушёл с государственной службы и наладил дело так, что стал монополистом в торговле вином на территории огромного Пермского края. Его называли «винным королём». Местом жительства выбрал Талицу. Одним за другим покупал приличные дома в Талице! (Позже дома у Поклевских-Козелл были в Перми, С.-Петербурге, Екатеринбурге, Тюмени, Томске, Омске, Тобольске и в других городах – всего 56 домов и 19 имений). Сын Альфонса Поклевского – Викентий возглавил дело отца и приумножил состояние. Жил он со своей семьёй в Талице и именно он построил «дворец» из красного кирпича. Здание стояло на самом высоком месте, с балкона и веранды открывался живописный вид на весь город. Наверху была обширная гостиная с готическим камином и с двумя залами. Налево от парадной тянулся ряд комнат вдоль стен, так называемая, анфилада комнат. Внизу были служебные помещения и комнаты для слуг, на полу деревянный паркет. В просторных подвальных помещениях были отделения для хранения вина и продуктов. Дом состоял из 80 комнат, обставленных роскошной мебелью, имелся свой орган. В. Поклевский организовал 2 гимназии (мужскую и женскую), приют для «слабо грудных детей», построил 2 церкви, 2 театра: оперный и драматический. После революции 1917 года Поклевские бежали, присоединившись к армии Колчака. Сначала жили в Китае, потом смогли перебраться в родную Польшу. Умерли в полной нищете в Польше. Умирающий Викентий Альфонсович сказал: «…лучшее место на земле – Талица».