Виктор Боярский - NWT. Три путешествия по канадской Арктике

Экспедиция – это, конечно, тренировка, но тренируемся, чувствую, в основном я и собаки. Конечно, собачкам достается будь здоров, когда они тащат нарты по этому рыхлому снегу, так что им не позавидуешь.

Джон научился сматывать антенну, сидя в палатке. Сматывать стометровую антенну на улице очень холодно, поэтому раньше он бегал вокруг нее, грея зажатые в кулачок пальцы, а сейчас сидит спокойненько и наматывает катушки прямо в палатке.

Маклаки сейчас у нас проветриваются. Мы повесили их на лыжи, как вешают горшки на тын на Украине, – это моя идея. Дело в том, что резину сушить в тепле бесполезно, потому что, как только температура понижается, на ней конденсируется вся влага. Поэтому резиновые маклаки надо сушить на ветру или на морозике. Надеюсь, ночью будет небольшой морозик, и все маклаки более или менее просохнут. Во всяком случае, завтра не так быстро промокнут.

Сегодня в начале дня, когда не было ветра, все разделись. Я обернулся – едут такие лихие ребята на нартах, насвистывают, подставив голые животы солнцу. Я же только немножко задрал рукава и расстегнулся, и теперь у меня по локоть красные руки и такой гималайский галстук на груди.

Хотя, вообще, этот загар какой-то несущественный – как пришел, так и пройдет, никаких проблем здесь я не вижу. Лицо к нему уже попривыкло. Однако я все же дважды умылся спитым чаем – он дубит хорошо, и после загара кожа не облезает.

Несколько раз задумывался о том, что если бы снег не был таким рыхлым и скольжение было нормальным – я имею в виду хорошую морозную погоду, то по такой пересеченной местности можно было бы развить невиданную скорость, особенно спускаясь с холмов, да и здесь, по озерам. Хотя по озерам и так ход получается достаточно мощный.

Сделал несколько снимков. Здесь попадаются очень интересные деревца, такой саксаулистой формы, но в основном елочки облезлые торчат – то выше, то ниже. Лес жмется полосками между холмами, между гольцами, покрытыми булыганами совершенно разных размеров – от огромных, с приличную избушку, до совсем маленьких.

К сожалению, сегодня не встретили открытой воды, откуда можно было бы наполнить чайники, а снег вокруг такой рыхлый, что отдача от него невелика.

Ну, сейчас чайник кипит уже в который раз, термосы наполнены, и я, наконец, заканчиваю варить мясо. Завтра сварим овсянку нашим собакам, потому что самим нам ее уже просто не съесть.

Галеты я потребляю с большим энтузиазмом, а у ребят они не идут, поэтому они и становятся предметом торгов между мною и ними – я уступаю им пеммикан.

Мы все еще в канадской тундре. Конца и края этой тундре нет: холмы, перелески, булыганы, озера – все смешалось, потому что с утра сегодня наполз белый туман, контраста никакого. Ветер задувал всю ночь, но к утру стих. Радости, правда, не прибавилось, потому что температура была около минус 9 градусов. Однако не в температуре дело, а в безликости того дня, который нам предстоял.

Тем не менее мы, естественно, вышли. На сборы времени ушло немного. Уилл посоветовал мне держаться к югу, чтобы выйти на озеро, которое было расположено как раз в направлении нашего движения. Длина его составляла примерно 15 километров, что в общем-то упрощало нашу задачу, и дело теперь было за небольшим – отыскать это самое озеро. Определив направление по карте, я вышел на маршрут.

Наст, хотя и был сегодня достаточно прочным, иногда проваливался, не выдерживая моего веса, – дело, как видно, было в достаточно плотном завтраке. Думаю, собаки по этой же причине шли сегодня медленнее обычного. После того как я ушел утром из лагеря, в первый раз они достали меня только в половине двенадцатого, хотя до этого обычно нагоняли очень быстро. Солнца не было видно, и я шел по компасу, не спеша, держась в основном к югу.

По дороге я увидел белую куропатку. Она сидела совсем рядом со мной, метрах примерно в трех, но сфотографировать ее не удалось: пока я доставал свою фотокамеру, она улетела. Инстинкт самосохранения у этих птичек оставляет желать лучшего (для них, разумеется). Мне приходилось участвовать в охоте на этих арктических куриц в Черском, на Колыме, и еще тогда меня поразила их «безрассудная смелость»: подстрелишь одну из сидящих на снегу рядышком птиц и можешь целиться в соседку – они не разлетались.