Владимир Джунковский: Воспоминания (1865–1904)

Джунковский же в свой черед отмечает: «Меня поразила простота, с какой держали себя их высочества, с первого же вечера я не чувствовал никакого не только страха, но и какого-либо стеснения, все так было просто, семейно, никто не вставал, когда проходила великая княгиня или великий князь, совсем как в простом семейном доме, даже проще чем в других аристократических домах. Меня всегда поражала та особенная простота, которая была свойственна членам императорского дома вне официальных приемов».

Что же касается придворной жизни, этой необходимой составляющей занимаемой должности, к ней отношение было несколько иным. «Однообразная праздная жизнь меня далеко не удовлетворяла и очень тяготила меня, – пишет Джунковский, – что не ускользало от великой княгини и от чуткого великого князя, который всегда выискивал для меня какое-нибудь поручение, чтобы мне не было так тоскливо. …Они часто недоумевали, чем я недоволен. …Потом привыкли к мысли, что никогда из меня не выйдет настоящего придворного, что я всегда буду глядеть в лес, и уже не боролись с этим, а напротив, старались облегчить мне в этом отношении жизнь».

Таких практических поручений было немало. Типичен рассказ Джунковского о проверке московских водостоков и подземных каналов. «Единственные живые существа, встречавшиеся нам на пути, были крысы, которых было довольно много. Весь путь мы проделали в два часа, по дороге отмечали люки, на которые затем были наложены пломбы. Вылезли мы из трубы в конце Александровского сада у Москвы-реки. Затем мы еще прошли по подземной трубе от Арбатских ворот под Пречистенским бульваром, вылезли у Храма Спасителя; эта труба была очень утомительна для ходьбы, так как надо было идти все время, согнувшись и выпрямлять спину. можно было только в местах люков. Из подземных сооружений пришлось еще осмотреть всю сеть отопления под Успенским собором, тут местами пришлось ползти, осмотрев ее всю вместе с князем Щербатовым, мы запечатали все входы в отопление и люки».

Позднее В. Ф. Джунковский, как командир жандармов, будет организовывать охрану императора и царской семьи во время бородинских торжеств в Москве в 1912 году, путешествия императора с семьей по России 1913 г. и многие другие. Но первый опыт обеспечения безопасности царственных особ, не нарушающий торжественности мероприятия будет им получен и опробован в Москве.

В 1895 году в Москву переезжает старшая сестра Джунковского Евдокия Федоровна, согласившаяся после долгих переговоров принять на себя роль воспитательницы великой княжны Марии Павловны-младшей, дочери великого князя Павла Александровича. И практически одновременно с приездом сестры Джунковского повышают в звании до штабс-капитана, сократив, наконец, разрыв в его чинопроизводстве по сравнению с однокашниками из Пажеского корпуса.

Особенностью авторского повествования является подчеркнуто беспристрастный взгляд на происходящие события. Джунковский, кажется, специально подавляет личное отношение при освещении многих событий и лиц. Документальная точность изложения и скупость оценок и характеристик – таков его стиль. Но иногда эмоции прорываются, и тогда он называет влияние Г. Распутина – «распутинским ядом», Николая II – «царем-мучеником», а образцом политического деятеля видит П. А. Столыпина: «Теперь, когда Россия как государство уже не существует, как-то невольно вспоминается еще ярче светлый образ русского, в полном смысле этого слова, человека».

В. Ф. Джунковский не мог обойти вниманием трагедию, бросившую тень на коронационные торжества и на все последующее царствование Николая II – Ходынскую катастрофу 17–18 мая 1896 года. И при всем личном уважении к великому князю Сергею Александровичу достаточно критически оценивает его роль, что заставляет с еще большим доверием относиться к выводам мемуариста.

Сдержанностью и крайней деликатностью отличаются строки, касающиеся близких людей, а также описываемые автором личные переживания. Еще в 1893 году Джунковский в Москве познакомился и полюбил Нину Васильевну Евреинову (сестру издателей С. В. и М. В. Сабашниковых). В начале 1897 года Джунковский и Евреинова решили взять временную паузу в отношениях. [6]Поэтому его слова: «Я переживал в это время большую личную душевную драму» – являются ничем иным как свидетельством тяжелого нравственного состояния из-за неразрешимости этих отношений (Н. В. Евренинова в то время была замужем).

И в это тяжелое для Владимира Федоровича время великий князь отправляет его в сложную и опасную командировку – В. Ф. Джунковского назначают руководителем санитарного отряда Иверской общины сестер милосердия Российского общества Красного Креста. Официальная цель командировки – оказание помощи раненым турецким военнослужащим на театре военных действии Греко-турецкой войны.