Артем Литвинов - Исторический календарь. Новороссийск

Доставив глыбу к дубраве с раскинутым на опушке бивуаком и оседлав донского жеребца, казачок нагло стал звать на обозрение его джигитовки заспанных рядовых и пионеров второго класса, а также безмятежный караул казаков. Все с любопытством смотрели на молодого чванка. Он с первой попытки и безумным гоготом взлетел на вершину валуна, но тот, будучи сложенным мягкими горными породами, стал крошиться и ломаться, треснув по центру от верхушки до основания, под тяжестью лошади и наездника. Почувствовав приближение беды, жеребец лихо соскочил вниз на ровную землю. Маневр был столь быстротечен, что казачок просто-напросто выскочил из свежевычищенного седла и приземлился у ног хохочущих Константина Евстрафьевича и Александра Ивановича.

С того дня парень получил прозвище Хвалько и был назначен в продолжительный наряд по сбору, измельчению и доставке каменщикам строительного материала для Раевского форта, пока не получил милости у старшины казачьей сотни. Через многие года он вернулся в поселение Раевское в звании урядника, завёл семью и хозяйство и рассказывал увлекательные байки казачатам-отрокам о победах русского оружия в годы Кавказской войны.

~~~

3 ИЮЛЯ 1840 ГОДА КОНТР-АДМИРАЛ Л.М. СЕРЕБРЯКОВ ПОДАЛ РАПОРТ НАЧАЛЬНИКУ ЧЕРНОМОРСКОЙ БЕРЕГОВОЙ ЛИНИИ О НЕОБХОДИМОСТИ СОЗДАНИЯ В НОВОРОССИЙСКОМ УКРЕПЛЕНИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ БИБЛИОТЕКИ

«Он также обратился с длинным воззванием к офицерам гарнизона укрепления: «… Чтение есть необходимая потребность образованного человека… Я вполне уверен, что каждый, чувствуя пользу подобного предприятия, с охотой согласится на небольшое пожертвование, чтобы содействовать его успеху…».

(Ф.А. Щербина «История Кубанского казачьего войска». Екатеринодар, 1913 г., т. 2, стр. 330)

Накануне этого благоразумного решения на берегу рождающегося Новороссийска побывал нидерландский посланник в Одессе Тетбу-де-Мариньи, выходец из богатого рода негоциантов и, по совместительству, учёный историк, географ и картограф. В некоторых местах долины реки Цемес существовали на тот период времени следы древней постройки. Здесь он поспешил сделать глазомерную съёмку, потому что в планах было разобрать османскую крепость для нового укрепления и казарм. Курганы, представляющие собой небольшие плосковершинные холмы, сразу не заметны, но при картографировании местности часто встречались к юго-востоку, поднимаясь отсюда к южному форту Новороссийска и оттуда к морю. Значительная их часть уничтожена вследствие новых построек Русского поселения.

Контр-адмирал Лазарь Маркович Серебряков показал гостю найденные в них разные предметы: амфоры, урны, небольшие бутылки из белого стекла и некоторую домашнюю утварь из меди, бронзы и железа. Нидерландский посланник с живым исследовательским интересом изучил сильно заржавевшие сабельные клинки, согнутые вдвое, чтобы можно было их засунуть в урны, а также остатки кольчуги, совершенно изъеденные ржавчиной.

Среди остатков форта Суджук-кале, расположенных на берегу моря, в глубине бухты, в двух милях от Новороссийска, Тетбу-де-Мариньи обнаружил следы базара и кладбища с мраморными могильными камнями. В свою очередь, Лазарь Маркович уверял уроженца нижних голландских земель, что, несмотря на множество разрытий, имевших место в Новороссийске и около него, не найдено здесь ещё ни одной монеты.

Вечером же, в день отъезда заграничного посланника, инженерный офицер Иван Кампанейский принёс округлый кусочек меди скифской чеканки. При всей видимой плохой сохранности на нём ничего нельзя было разобрать. Тем не менее, назойливый капитан утверждал, что нашёл здесь много разных драгоценностей, бесценную залежь монет с древними надписями.

Выпроводив незваного посетителя и пообещав ему вернуться в следующий раз для идентификации нумизматической коллекции, нидерландский гость из Одессы сложил последние вещи и направился в сторону пристани к отбывающему кораблю. Деятели науки порой весьма опрометчивы и рассеянны. Некоторые из них, задумавшись о серьёзных, на их взгляд, изысканиях, порой упускают простые вещи.

На этот раз Тетбу-де-Мариньи перепутал чертежи: план Новороссийского укрепления он взял с собой, а ценное издание на японском языке, сущий клад, передаваемый в его роду из поколения в поколение, он оставил на память Лазарю Марковичу Серебрякову. Книга эта, ненадолго пополнившая резерв первой библиотеки в новороссийском адмиралтействе, имела настолько длинную историю, что целесообразно поведать о ней отдельно…