Леонид Амстиславский - Невольные записки

…Встречаясь с женщиной – цветы!
А что дарить при расставанье,
Когда надежды, ожиданья –
Все забрала с собою Ты?..
Но память-пытка продолжает
Тянуть пожизненный свой срок.
Пусть обо мне напоминает
Тебе сплетенье этих строк.
В них так похоже все на быль
И так на сказку все похоже…
Люблю тебя.
Всегда любил.
Забудь меня.
Но… помни все же…

Я жизнь свою, как книгу, пролистал.
Прочитанную, вплоть до эпилога.
Сюжет закручен круто.
Есть места
Неслабые…
Но их, увы, немного.
Но, в основном, конечно, не Шекспир.
А «трагифарс на фоне бытовухи».
Средь критиков моих гуляют слухи.
Что рубище я износил до дыр.
Что потускнели яркие заплаты,
Что, мол, пора подумать о душе…
Удел мой – от зарплаты до зарплаты.
Свисток судьи,
финал,
конец,
туше…
Вновь перечел любимые страницы,
В которых в каждой букве – о тебе,
Моей волшебной, сказочной Жар-птице,
Моей богине и моей судьбе.
Ты – ведьма, ты – волшебница, богиня!
Себя к тебе несу, как к алтарю.
Я каждой ночью сам себе дарю
Твои глаза, улыбку, руки, имя.
Ни есть, ни пить, ни жить, ни сном забыться –
Мечусь в себе самом и бьюсь в себя.
Подлянку подложила мне судьба
Намного раньше, торопя родиться.
Но я ей благодарен все равно,
Судьба меня по-царски наградила –
Уметь любить с такой огромной силой.
Как я тебя, не каждому дано.
Я одержим тобой, как наважденьем,
Сошелся клином на тебе весь свет,
В тебе одной я нахожу ответ
На все свои вопросы и сомненья…

В любви все – истина,
И все в любви – обман.
Я вычитал у Гете эту строчку
И, как воришка, что залез в карман,
Ее присвоил полностью, до точки.
Хотел я опровергнуть эту мысль.
В любви – все истина! Я в это верю свято.
Вторая строчка искажала смысл
(Хотя испил и это я когда-то…).
Всю жизнь копил я для тебя одной
Любовь свою и нежность, страсть и ласку.
Как в омут, брошен я к тебе судьбой –
В волшебную, несбыточную сказку.
Тебе одной я по ночам молюсь.
Моя религия – твои глаза и руки.
Я памятью, как морфием, колюсь.
Страшнее всяких ломок эти муки.
Вот ты проснулась… Губ твоих тепло
И кофе свежемолотого терпкость…
И от улыбки в комнате светло.
Наш дом.
Пусть временный,
но все же – наша крепость!
Невыносимо это вспоминать!
Не вспоминать – еще невыносимей.
Дождись меня! Дождись…
Не стоит ждать…
Счастливей будь!
Но никогда любимей…

Сегодня ночь тридцатого апреля.
Ночь полнолуния. Вальпургиева ночь.
На шабаш ведьмы на метле летели.
Ко мне летели, чтобы мне помочь.
Обрывки туч укутали Москву
В изодранную ведьминскую шаль.
В том месте, где просвечивал лоскут,
Луна тускнела – ржавая медаль.
Я сквозь решетку вижу три звезды
И край луны обкусанный, щербатый…
А помнишь, ***, как в письме когда-то.
Что я «мистичен», написала ты…
Ты помнишь трижды проклятую зиму,
Ту, после Питера, и тот Кремлевский храм.
Глаза – в глаза старинным образам,
Рука в руке… Кошмар необратимый…
И я тогда не продал, – я отдал
И душу, и себя, и все на свете
За то, чтоб я тебя не потерял.
За то, чтоб и в аду мы были вместе.
Я молча клялся оплатить собой
Мгновенье каждое, твой взгляд, твою улыбку.
И это было счастьем – не ошибкой
Распорядиться так своей судьбой.
Вальпургиева ночь. Ночь колдовская…
И вновь я молча, про себя молюсь.
Остатками души я расплачусь…
С кем? С Богом, с дьяволом?.. Клянусь тебе, не знаю…
Мои сокамерники тихо шелестят –
Я слышу: «У «седого» едет крыша».
А с фотографии – твоя улыбка, взгляд
Глаза – в глаза…
Ты слышишь,
слышишь,
Слышишь?..

«Мысль изреченная – есть ложь!»
Язык, как копия, убог.
Он мысль кастрирует, как нож,
И смысл на слово не похож,
Как дьявол не похож на Бога.
Я пеленаю мысль в слова –
Дитя души в лохмотья фразы.
Как, объясни, в кошмарных снах
Понять, прочесть в твоих глазах
Ту правду, что понятна сразу.
В рифмованных словах опять.
Как в паутине, залипаю…
Но,***, как мне передать
Все то, что ты должна сказать.
Того, что жду?..
Прости…
Не знаю…
Я сам себе противоречу –
Любую мелочь о тебе
Я с нетерпеньем жду, как встречи,
Я между строк пойму, замечу
Все изменения в судьбе.
Вокруг да около хожу.
Совсем прозрачно намекаю.
Не понимаешь?
В лоб спрошу –
Ты разлюбила?..
Я прошу
Ответь.
Но не пиши – не знаю.