Евгений Асноревский - Знатные истории - элита Гродно в период XVI—XVIII веков

Напуганные присутствующие стали руки заламывать и кричали, чтобы король успокоился.

– Что вы делаете? – воскликнул король.

– Тебе плохо, Твоё Королевское Величество, – сказал Веселини.

– Правда, – ответил король, – я чувствую жар и ужасную головную боль.

Эти слова прерывались из-за тяжёлого дыхания. За ними последовали беспокойство и тошнота.

Только тогда было замечено, что этот пароксизм случился в то же время, что и последний.

Затем Симмониус согласился, чтобы Буччелло дал королю пилюли, и, поскольку их король не любил, их растворили в воде ландыша с пятью граммами экстракта морозника. Это вызвало лёгкий понос у короля четыре раза.

За обедом снова разгорелась ссора из-за вина, но победило мнение Симмониуса о приближении пароксизма и о том, что вода может навредить. Тогда Буччелло настоял на том, чтобы хотя бы вино было смешано с водой.

– Сначала я хочу выпить вино, – ответил король, – а затем, саму воду.

Но после того, как он выпил два кубка самого старого вина, король сказал, что этого достаточно и вода не нужна.

На обед были яйца, бульон из каплуна и печёные яблоки с сахаром.

Через час он много разговаривал с коронным канцлером, дышал медленно, и почти не было видно, что он болен.

Стефан Баторий. По некоторым данным, портрет создан в Гродно, в год смерти короля. Национальный музей, Краков.

При этом Буччелло, видя, что король намеревается не отказываться от вина и считая его самым опасным при этой болезни, попросил коронного кухмистра предупредить канцлера о состоянии короля, так как эта болезнь была очень тяжёлой и ещё тяжелее от того, что в лечении не соглашались оба врача. Так что пусть сенаторы решают, что им в этом случае делать.

Это же самое он сказал подканцлеру Литвы, попросив его сообщить об этом виленскому каштеляну, но, однако, самым тайным образом, из-за королевского запрета.

Пришло время ужина, и король не хотел пить воду, говоря, что после неё всегда становится хуже.

Когда он собирался спать, случился третий пароксизм, но он был легче первого. Потом пароксизмы случались каждый день. Буччелло заклинал короля и увещевал Симмониуса, чтобы прекратили давать вино.

Соизволил наконец король и пообещал. Здесь снова вспыхнул спор между врачами о типе болезни, Буччелло, называл её эпилепсией, Симмониус астмой.

Причина этого спора заключалась в том, что они с трудом соглашались насчёт лекарства, которое нужно было дать. В итоге, они согласились на отвар иссопа, поскольку он не вреден ни при каких заболеваниях, добавили несколько капель купоросного экстракта, поместили четырёх пиявок ему на спину, двух на крестец – эти до восьми унций крови высосали, добавили немного безоара и лосиного копыта, которые король всегда с удовольствием употреблял.

Камень безоар. Подобным пытались лечить Батория.

Во время обеда Симмониус не показался, потому что пообещал Буччелло, что в этот день он будет молчать о вине.

Буччелло, чтобы предупредить все просьбы об этом напитке, приготовил разнообразные приправленные воды, между которыми одна была с сахаром и гренками из пшеницы, а король остывшим пил это во время обеда. Блюда были почти такими же, как и раньше.

После обеда, король об обычной для него во время лихорадки воде попросил, в которой растворяли консервированную розу. Выпив это, он крепко спал в течение двух часов.

Проснувшись, он приказал позвать литовских канцлеров.

В полночь вновь вернулось тяжёлое дыхание. Симмониус прошептал Веселини, что если король не выпьет вина, то скоро умрёт. И снова врачи посоветовались, и было решено дать те же таблетки, что и раньше, но они не помогли.

Во время обеда король решительно приказал дать себе вина, на что Симмониус с радостью разрешил.

Сразу же Буччелло послал своего племянника к литовскому подканцлеру, сказать, что король скоро умрёт и что, хотя он, кажется, весело разговаривает и не так измучен болезнью, он не может встать и идти, и если Бог не сжалится, то величайшая опасность остаётся.

Услышав это, подканцлер немедленно сообщает об этом присутствующим сенаторам, не упоминая, однако, о том, что получил это послание от Буччелло так как этого доктор не хотел.