Николай Морохин: Град Камен. Путешествие в Китеж

– Иди вправо.

Другой говорит:

– Иди влево.

Он ни того ни другого не послушал, а велел казнить, а сам пошел прямо. Шел, шел и дошел до берега. Виден на другом берегу город Китеж. Батыйка велел из пушек палить. Как пушку зарядят, как заряд полетит и прямо обратно в Батыйку и его войско и ударит. «Что это, – думает, – за город, пойду на истоки».

С вечера собрал войско, речь тогда к ним держал:

– Так-то и так, ребята, завтра с солнышком пойдем на приступ.

Легли все спать, а утром, как рассвело, ан глядят, а вместо города провалище и горы на том берегу пустые, одни рощи.

Пошел, пошел Батыйка и сгиб сам.

Владимирское было селом большим, спокойным, добротным. И когда я шел в 70-х по его главной улице, ощущал главное: оно словно бы ничего не унаследовало после Китежа. Оно совсем другое.

А настоящее где-то дальше.

И мы отправились в тот первый день с озера на источник Кибелек.

Это сейчас к святому лесному ключу ведет аккуратно сделанный, положенный на бревнышки тесовый настил. С него просто не хочется спускаться на землю: кругом сыро, заросли. Такие мостки – грандиозная хитрость созданного здесь несколько лет назад природного парка «Воскресенское Поветлужье». Толпы паломников, страждущих, просто любопытных способны, как известно, из самых лучших побуждений вытоптать все. А уж в сыром лесу каждый будет искать свой путь – посуше и понадежнее. На Кибелек его искать больше не надо. Просто иди вперед – о тебе позаботились. А разнотравье леса остается целым, живым.

В 70-х тропа сюда не была еще обустроена. И в лес еще надо было правильно войти. По какой из тропинок – не понять? Хорошо – повстречался степенный, серьезный человек – показал, как не сбиться с дороги. А в тайге тучи комарья. До болота еще ничего. Но дальше переброшены с кочки на кочку хлипкие доски или толстые сухие ветки деревьев. Идешь по ним, опираясь на выломанную в лесу сухую палку. Гать под тобой хлюпает и норовит погрузиться в черную жижу болота.

Серый от времени сруб ключика немного повело набок. Рядом – бумажная иконка и кружка. Все вместе смотрелось трагично, умильно и дико. Святая вода была холодной и чуть-чуть отдавала болотом. Таким я запомнил Кибелек.

Сейчас-то он совсем другой. Мостки приводят к аккуратному тесовому прямоугольнику – площадке, среди которой цвета свежего дерева колодец, прикрытой такой же сделанной из теса крышкой.

Кибелек. Место гибели китежских богатырей

Что рассказывают о Китеже, нам тогда хотелось услышать в деревне Шадрино – именно там. Она в стороне от большой дороги, вдали, за озером. И все во Владимирском говорили: вот там живут староверы. У них даже летописцы есть о Китеже.

Конечно, можно сходить к шадринцам, но будут ли они общаться с чужими? А «Летописец» нам точно не видать – кто же вынет его для малознакомых людей?

На Шадрино нам показали короткую тропу от озера через лес. Только предупредили: запала.

Это как?

Давно, объяснили, по ней не ходят. Может, где и нехорошая она уже стала.

Тропа и правда исчезла минут через десять пути. Дальше шли по наитию, несколько раз продирались по какому-то бурелому. Но вот лес просветлел, видно было – он кончается. Только вышли мы не к самому Шадрину, а к полю. Идти через него дальше было тоже непросто – особенно в знойный июльский полдень.

Улица в Шадрине оказалась длинной и пустой.

В 70-х не было принято ожидать в каждом постороннем человеке мошенника. И люди, услышав, что интересуются «стариной», поддерживали разговор. Все посылали к Авдееву, к Алексею Николаевичу.

Он оказался дома.

Это был крепкий бородатый старик, со сломанным носом. Впечатление загадочной мощи усиливал топор – в момент нашей встречи Авдеев нес его на плече по двору.

Он усадил нас на лавку. Произнес несколько незначащих фраз, что, мол, в роду у него многое помнили, знали, только кому это теперь нужно.

Через несколько минут старик Авдеев уже вспоминал свою жизнь.

– Нос-то мне конь сломал. Ой, строптивый был. Ездил на нем Бухарин. Слышали такого?.. Мне сказали: говорить о нем нельзя. А ведь это правда: Бухарин был. Я за его конем ухаживал, я в Кремле Московском служил. И Сталина видел, честь ему отдавал, как он проходил… Бухарин – он незлой человек был: и доброе слово когда скажет, если видит, что хорошо служат… Вот так… Сейчас уж никто не понимает, что это такое – в кавалерии служить.