Ленина Кайбышева - После Чернобыля

Потом Ю.Н. Клименко и майор И.В. Дубинец решили показать, как живут их солдаты из воинской части №73413 Киевского военного округа. Лагерь оказался расположен неподалеку, между ЧАЭС и г.Чернобылем. Я плохо разбираюсь в уставных тонкостях. Но бросились в глаза идеальный порядок и чистота в жилых палатках, на территории гарнизона и — улыбчивые, открытые лица дежурных да магнитофон на одной из тумбочек. Именно эти солдаты контролируют качество обработки машин. Непонятно лишь, почему жить они должны были в семи километрах от ЧАЭС.

На одном из ПУСО зимой 1986 г. я встретила монтажника Шишова. Рост и комплекция — средние, возраст — лет 27-30. Кудри черные. Особых примет, как говорится, нет. Правда, я уже знала, что он представлен к награждению орденом. Стало интересно от него самого услышать подробности или хотя бы комментарии к наблюдаемым событиям. Привожу наш разговор дословно.

— Вы здесь давно? — С 27 апреля 86-го. В пятницу, 25-го, вернулись с обычной рабочей вахты на монтаже блока ЧАЭС в свой город Украинку (Трипольское управление ЮТЭМа), а через день вернулись. — Почему же вы поехали? Вас посылали сюда? — Сам поехал. Горе же, народное. — Страшно? — Не знаю, не думал, — Вы и стенку между третьим и четвертым делали? — Нет, к тому времени я уже был в больнице, после трубопроводов. — Что все-таки здесь для вас самое страшное? — Да ничего. — А что будете вспоминать лет через 50? Что произвело самое сильное впечатление? — Эвакуация из Припяти и Чернобыля. Это — как 41-й год.

Какая точная формулировка! А ведь Шишов по возрасту войну видеть не мог, и жители Припяти и Чернобыля тогда не знали, что покидают свои дома навсегда.

За несколько месяцев на ПУСО, в цехах дезактивации отмыли от радиации и возвратили к жизни различного оборудования на несколько десятков миллионов рублей (в ценах 1986 г.), к маю 1988 г. только с территории бывшей стройбазы УС ЧАЭС было отмыто оборудования на 40 миллионов рублей.

ХОЯТ

ХОЯТ передали станционникам на полмесяца раньше предполагавшегося срока. Досрочно соорудили стену в грунте. Досрочно выполнили дренаж на территории АЭС. Досрочно — не потому, что нормы слишком гуманны. Людьми руководил энтузиазм — начальник посильнее любого администратора. Энтузиазм активизировал и творческие силы. Так, дренажную систему вдоль пруда-охладителя построили по упрощенной схеме, благодаря удачно найденному оригинальному решению.

Работать там было в самом деле страшно. ХОЯТ, как тогда говорили, оказался на трассе “прямого прострела” радиации — мощного потока излучения от четвертого энергоблока. Саркофаг к тому времени еще не построили.

ХОЯТ — хранилище отработанного ядерного топлива — есть на любой атомной электростанции как необходимый технологический элемент и не вызывает особых эмоций ни у кого из работающих. После определенного срока выдержки эти отходы следует отправлять на перерабатывающие заводы. На ЧАЭС начали строить свой ХОЯТ для второй очереди станции до “войны”. Да не успели.

Теперь этот участок испытывал людей на мужество. Он находился метрах в 150 от четвертого энергоблока. И через полтора года после аварии приборы постоянно показывали здесь до двух рентген в час.

Конечно, ХОЯТ был необходим: туда нужно срочно выгружать топливо из ректоров трех остановленных энергоблоков. Но помещение не достроено. И даже после того как основные строительные и монтажные работы все-таки закончили, предстояло еще выполнить изоляцию и отделку внутри и на самой крыше.

— Я не пойду, — заявил один рабочий из треста “Химэнергозащита”, — Не пойду. У меня жена. Я еще детей хочу.

Имел право. Его никто не осуждал. Но он оказался в одиночестве. Руководил многими работами главный инженер Трипольского управления А.А. Науменко — мягкий, добрый человек и вместе с тем серьезный, вдумчивый руководитель; прорабом был А.Я. Гребенюк — тоже обаятельный мужчина. Его лицо часто освещала улыбка, золотые зубы подчеркивали это сияние. Но никакой драгоценный металл не смог бы имитировать искрящее остроумие и некий внутренний свет.

В обычных условиях ХОЯТ особых загадок не загадывал. При его сооружении нужны в основном точность, тщательность, аккуратность. Подобную работу, включая пуско-наладочные операции, выполняют за полгода. Но теперь без него оказывался немыслимым пуск первого и второго энергоблоков, назначенный на сентябрь-октябрь 1986 г.

Технологически самым сложным, продолжительным по времени и радиационно-опасным был монтаж металлических элементов. Командовал этими работами с 25 июля по 30 августа 1986 г. сам главный инженер ЮТЭМа А.И. Заяц.