Комсомол в моей жизни был настоящим и был ненастоящим.
Первый комсомол был услужливый, основанный на угодливости, наушничестве, предательстве, сплетнях за спиной, подавлении своего собственного Я. Он убивал в тебе всё личное и держал в страхе, а, стало быть, в послушании.
«Нет у тебя будущего без комсомола. Куда ты поступишь после школы, если ты не комсомолка. Как тебя примут в комсомол, если ты так вольно себя ведёшь? Характеристику надо заслужить. Можно написать в ней такое, что не будет у тебя никакой возможности поступить ни в один мало-мальски престижный ВУЗ. Так что, подумай хорошенько над своим поведением».
Всё делалось для того, чтобы ты вёл себя смирно, тихо, подчинялся старшим, выполнял все их требования и не выставлял напоказ своё Я, чтобы стремился, как все, в комсомол и чувствовал себя ущербным без этого комсомола. Чтобы сомнение закрадывалось в твою душу: не надо быть Собой, надо быть, как все.
Это был не мой комсомол.
В моём комсомоле всё было настоящим. Я искренне верила в Павла Корчагина, Сергея Лазо, Олега Кошевого, Зою Космодемьянскую, ребят, покоривших целину и строящих БАМ.
Я верила и еще очень долго для меня слова «честное комсомольское» были высшей оценкой честности и порядочности.
Комсомол остался для меня эталоном молодого человека, каким он и должен быть в жизни – бескомпромиссным, искренним, всегда приходящим на помощь, если кто-то в беде, любящим свою Страну.
К сожалению, с идеалами, я, как и миллионы моих сверстников, была обманута.
Но благодаря своим родителям, рано поняла очень важную вещь – ни при каких обстоятельствах нельзя унижаться самому и унижать людей. Надо всегда быть верным самому себе. И больше жизни любить независимость и свободу.
Он уходил на работу ранним утром, когда я ещё спала. Или он старался собираться очень тихо, или детский сон был таким крепким, но я никогда не слышала, как он собирается и уходит.
Иногда, когда мне нужно было встать пораньше, перед самым уходом на полёты, он будил меня. «Софа», – тихо звал отец, боясь спугнуть меня, – пора вставать. Давай, давай, просыпайся, я ушёл». И тихо, мягко шёл к двери. При его росте и громадных размерах, я всегда удивлялась, как тихо, аккуратно и неслышно он ходит. И ещё, скажу без хвастовства, отец был очень красивым. Его родители постарались на славу, вложив в него всё самое лучшее.
Свою мать отец видел в последний раз, когда ему было пять лет. «Добрые дяди» на «воронке» прежде чем забрать навсегда, разрешили ей попрощаться с сыном. Всю жизнь он будет вспоминать, как мать плакала и с такой силой прижимала его к себе, словно хотела раствориться, исчезнуть вместе с ним. Больше он никогда её не видел. И всё время искал. Повзрослев, стала искать и я. Но ответов на многочисленные письма просто не было, словно мы писали и отсылали их на другую планету.
В 90-е годы прошлого столетия, «добрые дяди», совершенно неожиданно ответили на наш очередной запрос.
Александра сидела в одном из самых больших сталинских лагерей системы ГУЛАГ с 1938 года. Десять лет.
Отец так любил её. Всю жизнь он вспоминал их последнюю встречу. Каждый раз, прибавляя всё новые и новые подробности. Как сняла она золотые серёжки и спрятала их в его детскую ручку. Как просила свою мать сберечь сына. Как выла на крыльце бабушка, словно смертельно раненая, умирающая волчица.
Как искалечила душу отца жизнь без матери. Какой он был сильный и мужественный человек и как плакал, когда вспоминал о ней. Кто ответит за нечеловеческие страдания моего отца? В нашей стране, как всегда, тех, кто в ответе за содеянное – нет, есть только униженные и оскорблённые. Каким – то чудом от Александры остался отрывок письма. Передали его отцу в 1979 году. Всю оставшуюся жизнь он носил письмо матери в нагрудном кармане форменного пиджака, у самого сердца, вновь и вновь не уставая перечитывать этот тоненький пожелтевший оборванный листочек. Среди казённых, каменных слов о своей жизни в лагере (ведь цензура должна была за что-то получать зарплату) были в нём и такие строчки:
«Мне страшно подумать, что пройдет несколько месяцев, и я увижу своего сына. Только мысли о нём, о том, что он есть на этой Земле, заставляли меня жить дальше. Я не видела его 10 лет. Каким он стал? Надеюсь, красивым и умным. Пусть быстрее летит время!»
Читать дальше