Алексей Митрофанов - Парки и сады Москвы. Из прошлого

– Вон отсюда, подлецы и мерзавцы!

И скомандовал очистить зал».

И опять наступила вполне мирная жизнь.

В 1910 году в аквариуме устроили первый в Москве роллердром – залитая асфальтом и покрытая особой массой площадка для катания на роликах. Разумеется, с буфетом и оркестром. И в том же 1910 году «Утро России» сообщало: «В „Аквариуме“… обновлена вся программа открытой сцены. В качестве „гвоздей“ приглашены семь андалузок танцовщиц-хироманток, которые по окончании своих танцев будут сходить в партер „рассказывать всем желающим их судьбу“, и труппа пантомимистов Зенетц, разыгрывающих пантомимы с животными-автоматами».

Сад несколько преобразился с началом Первой мировой войны. Москвич Николай Щапов писал в дневнике: «Пошли вечером в летний сад „Аквариум“. Смотрели программу, затем остались в зале ужинать; на сцене шансонетки. Среди присутствующих много молодых офицеров, произведенных на два месяца раньше срока. Крики „гимн!“, усиливавшиеся после каждого номера. Наконец, оркестр трижды исполнил гимн русский, раз – французский. Требуют сербский – его оркестр не знает. Кто-то из публики его запевает; с ним чокаются; аплодисменты… Уходим; при выходе газетчики».

А в советское время в литературу вошла общественная уборная этого сада. Именно в ней булгаковский кот Бегемот (точнее, котолак – кот-оборотень) побил администратора Варенуху. Цитируем «Мастера и Маргариту»: «В саду ветер дунул в лицо администратору и засыпал ему глаза песком, как бы преграждая путь, как бы предостерегая… Как ни торопился Варенуха, неодолимое желание потянуло его забежать на секунду в летнюю уборную, чтобы на ходу проверить, одел ли монтер в сетку лампу… Даже в предгрозовом потемнении можно было разобрать, что стены уже исписаны углем и карандашом.

– Ну, что же это за!… – начал было администратор и вдруг услышал за собою голос, мурлыкнувший:

– Это вы, Иван Савельевич?

Варенуха вздрогнул, обернулся и увидел за собою какого-то небольшого толстяка, как показалось, с кошачьей физиономией.

– Ну я, – неприязненно ответил Варенуха.

– Очень, очень приятно, – писклявым голосом отозвался котообразный толстяк и вдруг, развернувшись, ударил Варенуху по уху так, что кепка слетела с головы администратора и бесследно исчезла в отверстии сидения».

В этот момент Бегемот находился в человеческом обличии. То есть был человеком, только лишь похожим на кота, а не самим котом.

А в 1959 году здесь построили новое здание для Театра имени Моссовета. Сам он был основан еще в 1923 году как Театр имени Московского губернского совета профессиональных союзов. Пользовался популярностью, однако же своей площадки не имел. Здесь же труппа наконец-то избавилась от необходимости то и дело куда-нибудь переезжать.

(Манежная площадь)

Александровский сад – один из старейших в Москве. Он был разбит в 1819 – 1823 годы, когда после изгнания Наполеона Москву приводили в порядок. Тогда, помимо всего прочего, речку Неглинку забрали в подземный коллектор. И над этим коллектором (над той его части, что ближе к Москва-реке) как раз и разбили Александровский сад.

Но, по сути, это место было своего рода парком и в более древние времена. Здесь, на берегах Неглинки, устраивали гулянья. Зимой заливали катальные горы, к лету сооружали качели.

Именно тут, по традиции, москвичи праздновали масленицу. Мужчины наряжались в женскую одежду, а женщины, соответственно, в мужскую. Ко лбу приставляли рога, сзади пристраивали хвост. Щеки мазали углем. И выли по-звериному.

Священники признавались: в масленицу народ безумствует.

Один из иностранцев отмечал: «Во всю масленицу день и ночь продолжается обжорство, пьянство, разврат, игра и убийство, так что ужасно слышать о том всякому христианину».

Вероятно, здесь просто неправильный перевод или недопонимание самого интуриста. Речь, скорее всего, шла не об убийствах, а о традиционной русской забаве – кулачных боях.

Впрочем, могло быть всякое.

Со временем Неглинка обмелела, расползлась и сделалась неряшливой. Елизавета Янькова вспоминала: «Около Кремля, где теперь Александровский сад, я застала большие рвы, в которых стояла зеленая вонючая вода, а туда сваливали всякую нечистоту, и сказывают, что после французов в одном из этих рвов долго валялись кипы старых архивных дел из какого-то кремлевского архива».