Джон Дуглас - Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц

Составленный мной профиль наделал немало шума. В нескольких шотландских газетах появились статьи с называниями вроде «Спецагент открывает тайну маньяка» или «Эксперт предлагает обучать полицейских распознаванию потенциальных убийц».

Но как же я смог это сделать? Как смог описать человека, о котором не знал ничего, кроме его последнего в жизни поступка, за тысячи километров от тех мест, где живу и работаю? Может, у меня особый дар проникать в головы преступников? Хотелось бы – но такого дара у меня нет и никогда не было. Просто я два десятка лет проработал в ФБР с экспертами – убийцами и жестокими правонарушителями, – разыскивая и профилируя их. И кое-чему научился.

Дело в том, что поведение отражает личность. Если бы вы изучали эту часть населения так же пристально, как я, вы поняли бы, что хотя каждое преступление уникально, поведение укладывается в определенные паттерны. Почему неудивительно, что такой человек, как Томас Уотт Гамильтон, стал массовым убийцей детей, но крайне маловероятно, чтобы он превратился, скажем, в серийного убийцу или террориста – хотя в этих категориях тоже обычно действуют асоциальные одиночки?

Если вы повидали достаточно паттернов в действии и выделили их основные характеристики, то можете понять, что произошло, и – еще важнее – ответить на вопрос: Почему? А он, в свою очередь, ведет к главному ответу: Кто? Именно это стремится выяснить любой детектив или агент ФБР. Именно это хотят знать все писатели и читатели. Почему люди совершают те преступления, которые совершают, и именно таким способом?

Похоже на загадку из гангстерских фильмов 1930-х, не правда ли: почему один человек становится преступником, а другой – священником? Или, как задал бы вопрос я: почему один становится серийным убийцей, другой насильником, третий ассасином, четвертый террористом, пятый отравителем, а шестой – растлителем малолетних? А внутри этих категорий – почему каждый совершает преступления именно этим конкретным путем? Ответ лежит в одном фундаментальном вопросе, который относится к ним всем:

Почему он это сделал?

Кто? – вытекает непосредственно отсюда.

И эту загадку нам предстоит разгадать.

Кто это сделал? И почему? Вот что мы все хотим знать.

Давайте рассмотрим два относительно простых, очевидных преступления. С виду они вроде бы одинаковые, но на самом деле сильно различаются. Они были совершены поблизости друг от друга, и я стал жертвой одного из них.

Дело было вскоре после моей отставки из ФБР, когда мы решили отремонтировать дом. Мы практически превратились в кочевников и неделями спали прямо на полу. Я шутил, обращаясь к жене и детям, что теперь представляю себе, как жила «Семья» Чарли Мэнсона. Большую часть мебели и остальных вещей пришлось отправить на хранение в гараж. Наконец, когда настало время перестилать полы, мы съехали в ближайший мотель.

Ночью в ФБР поступил звонок из местного отделения полиции: они разыскивали специального агента Джона Дугласа. Когда их связали со мной, трубку взял детектив. Он сказал:

– У одного из подозреваемых были обнаружены кое-какие ваши вещи.

– Какие именно? О чем вообще идет речь? – спросил я.

– Полного списка у нас пока нет. Но мы нашли деревянную коробку с эмблемой ФБР на крышке, – ответил он.

– Да, это моя, – подтвердил я. В коробке хранился «Смит-Вессон Магнум» 357-го калибра с выгравированным на нем моим личным номером – это был подарок на пятидесятилетие, который традиционно получают офицеры ФБР, имеющие разрешение на ношение оружия. Такие револьверы есть у многих специальных агентов.

– А оружие на месте? – встревожившись, спросил я.

– Нет, – ответил он. – Револьвера нет.

«Вот черт!» – подумал я. Хотя оружие и было подарочным, стреляло оно отлично. Читавшие «Охотника за разумом», наверное, помнят историю о том, как я начинал карьеру в Бюро полевым агентом в Детройте и потерял свой «Смит-Вессон 10»: его украли из бардачка моего «Фольксвагена Жук». Это было едва ли не самое худшее, что могло случиться с агентом, во времена правления Дж. Эдгара Гувера. И вот теперь я, с почетом выйдя в отставку после двадцатипятилетней службы, опять поневоле снабдил оружием врага!

Я и не знал, что у нас что-то пропало! Мне назвали имена подозреваемых, и два из них оказались мне знакомы: это были сыновья-подростки одного из мужчин, работавших у нас в доме. Об одном я мало что знал, а второму недавно исполнилось девятнадцать лет, он учился на первом курсе колледжа и занимался спортом. Я был удивлен, разочарован и очень зол.