Андрей Потапенко - Москва Стрешневых

Неожиданный ракурс. Фото автора

А на уровне второго этажа, над окошком, виден глухой оконный проём-наличник.

Сейчас в этом месте в самом деле чувствуется какая-то недостача, пустота. Очень странно и неоправданно выглядит рельеф стены. И действительно, на фотографиях 1930-х годов, здесь видна мощная вышка, сколоченная из дерева под цитадель средневекового замка, причем по второму этажу проходит галерея, обрамляющая фасадную стену нынешнего корпуса, а верхушка украшена эффектным завершением с куполом. В 1980-е годы здесь уже какие-то сарайчики, прилепленные к капитальным стенам. А в эскизном проекте реставрации предполагалось наращение примыкающего справа корпуса к стенам башни, через ярусы которой проектировалась винтовая лестница, тем самым обособленный флигель оказался бы связанным с основной частью дома.

Кстати сказать, если верить «Схемам эволюционного развития природно-исторического парка „Покровское-Стрешнево“ на период 1680—1773 гг.», подготовленным в Департаменте культурного наследия Москвы, то как раз именно здесь находился самый старый из известных дом, 1766 года, построенный при Петре Ивановиче Стрешневе. Соответственно все разговоры о том, что в основе нынешнего дома сохранились какие-то части XVIII, не говоря уже о XVII, веке (на что так любила напирать сама княгиня), становятся просто бессмысленными. Иными словами, дом Петра Ивановича стоял на другом месте, нежели существующий дом, восходящий к его дочери Елизавете Петровне.

Про флигель мы ещё скажем попозже, а пока обойдём его. Закончив «экскурсию» вокруг дворца, мы попадаем к его роскошному садовому фасаду.

Отсюда открывается эффектный вид на дворец, тот самый, привычный по фотографиям и личным впечатлениям. Из-за угла кирпичного флигеля возникает чудной красоты двор. Создается неожиданное ощущение, что кирпичные пристройки по обеим сторонам старого дворца, далеко выдающиеся вперед, по сути дела, играют здесь роль старых флигелей, замыкающих традиционный двор-курдонёр, как в классической дворянской усадьбе. При этом высоченная башня в левом углу смотрится весьма экстравагантно.

Напомним, что островерхая башня и корпус справа предполагался ещё проектом А.И.Резанова. А симметричный корпус слева, который мы только что обошли, был добавлен во изменение первоначального плана К.В.Терским – у Резанова его не было. Существует даже фотооткрытка двора, где к старой части дома примыкает слева только островерхая башня.

А центр дворца венчает высокий балкон с колоннадой и балюстрадой ниже, площадку которого с обеих сторон огибают полукруглые лестницы. Они взбегают сразу к дверям второго этажа, на стенах которого – такие же медальоны-барельефы с женскими лицами, которые мы уже видели на противоположной стороне дворца. Если с той стороны усадьбы раскинулся свободный пейзажный парк в английском стиле с аллеей, спускающейся к прудам, то с этой стороны старые фотографии сохранили вид на регулярный французский парк с множеством скульптур. Сейчас же перед дворцом – совершенно заросший кустарником и молодыми деревьями лужок (след существовавшего тут партера – двух квадратов, занятых цветниками), переходящий в парк, в глубине которого виднеется единственная сохранившаяся скульптура, а дальше – угловая башня, стоящая на повороте к Иванькову.

С этой точки дворец раскрывается во всей своей красе и, пожалуй, есть смысл процитировать строки из путеводителя К.В.Сивкова о том, как выглядела усадьба, и в том числе главный дом, при Елизавете Петровне Глебовой-Стрешневой, в начале XIX века.

«Он не был строго выдержан в одном каком-либо стиле, но более всего приближался к стилю «ампир»… Низ дома был жилым в собственном смысле этого слова, второй этаж имел более парадный характер, а верхний служил ибо для склада вещей, либо для жилья гувернанток, прислуги и проч. /…/

После перестройки изменился резко и внутренний облик дома в Покровском. Число картин по описи 1805 г. достигло 328; фамильных портретов Глебовых и Стрешневых, а также царских, насчитывалось 76; вместе с ними висела на стене стрешневская генеалогия, 3 герба Глебовых и Стрешневых на бумаге и 1 стрешневский – восковой. В комнатах появились теперь: мебель красного дерева, украшенная бронзой и инкрустацией, хрустальная посуда, мраморные часы; появились такие характерные для дворянских домов той эпохи предметы, как «камершкур» (камера-обскура), «аглицкий митроскур» (микроскоп), электрическая машина, телескоп и проч., которые свидетельствовали об увлечении натурфилософией. Около дома был разбит «регулярный» сад, в одной части которого стояло 6 оранжерей с плодовыми деревьями (теперь в главной оранжерее устроен ресторан); на краю сада – пруд с рыбой. В стороне от сада был расположен зверинец, в котором опись 1805 года насчиывает оленей «большого и малого рода», старых и молодых, 21, баранов шленских 13, коз шленских 9. Тут же были 104 разных птицы: гуси разных пород (китайские, персидские, капские), казарки, лебеди, голубые индейки, белые цесарки, «золотые куры» (вероятно, фазаны), «кургузые немецкие с хвостиками колечки», журавли, павлины и т.п.».