Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией - В защиту науки (Бюллетень 3)

Собственно, возможностей было три. Во-первых, остаться в полумёртвых, почти лишённых финансирования научно-производственных объединениях, НИИ, КБ, влачить там жалкое существование и дожидаться, когда при очередном «сокращении в целях экономии» или переделе недвижимости (зданий) новые хозяева жизни выбросят их на улицу. Во-вторых, забыть о своей профессии и ради пропитания бултыхнуться в мутные волны перепродажного бизнеса. И наконец, в-третьих, уехать из страны, где их знания и способности больше не находят приложения. Нетрудно догадаться, какой путь выбрали более молодые и энергичные, не желавшие отказаться от любимого дела, уверенные в своих силах.

Вот как деликатно пишет об этом заместитель председателя Госкомстата РФ С.В. Колесников (Сборник статей «Почему вымирают русские», 2004): «Эмиграция за пределы бывшего СССР развивалась, прежде всего, как этническая. Однако впоследствии эта характеристика постепенно утрачивается». Переведём его слова с великого и могучего канцелярита на русский язык. Массовую эмиграцию 1988–1991 гг. называли «еврейской», это действительно была эмиграция преимущественно по навязанному прежней системой национальному признаку. Но сразу вслед за ней началась и продолжается до сих пор эмиграция классовая, получившая хлёсткое название «утечка мозгов»: страну покидает интеллигенция, ведущий класс-производитель, уже без различияя по советскому «пятому пункту».

С.В. Колесников механически отмечает лишь изменение этнического характера эмиграции. Но гораздо важнее то, что новаяя эмиграция, по сравнению с прежней, оказалась совершенно иной в психологическом отношении.

Нам неизвестно, как обстоит дело с евреями эфиопскими или марокканскими, а вот в характере евреев русских и немецких явно имеются черты, раздражающие даже тех соотечественников нееврейского происхождения, кого в антисемитизме никак не упрекнешь. Юрий Нагибин, побывав в 1993 г. в Израиле, где только что осели сотни тысяч наших эмигрантов, выдавленных с родины в ходе «перестройки», писал, что они «продолжают изнывать от неразделенной любви к России. Эта преданная, до стона и до бормотания, не то бабья, не то рабья любовь была единственным, что меня раздражало в Израиле» («Тьма в конце туннеля»). А Ремарк в 1938 г., во время эмиграции, на вопрос французской журналистки — «Не тоскует ли он по родине?» — с раздражением ответил: «Нет, я не еврей… Вопреки распространенному мнению, евреи в Германии были самыми истовыми патриотами… Для меня национальное чувство приемлемо, если оно питает культуру и прогресс, а не отражает абсурдное представление о превосходстве над всеми соседями» (В. фон Штернбур. Как будто все в последний раз // Иностранная литература, 2000, № 10)*.

Так вот, эмиграция после 1991 г. была уже ремарковской по своему характеру. Уезжали без сожаления. Могу судить об этом не только по материалам СМИ, но и на примере собственных знакомых и даже нескольких родственников, покинувших страну в 90-е — начале 2000-х.

При этом нельзя всё списывать только на социально-экономические причины. Одним из главных факторов, побуждающих интеллигентов к эмиграции, по-прежнему является наш доморощенный фашизм. Созданный функционерами позднесоветской ГБ, он не просто выжил после крушения породившей его системы, он — по сравнению с горбачёвскими временами — расцвёл пышным коричневым цветом с соответствующим цвету запахом. В стране теперь действует не одна «Память», а множество подобВо всех выпусках Бюллетеней "В защиту науки" по решению Редколлегии расположение сносок сохраняется на тех местах, где они даны авторами. — Ред.

Воздух отравляют, по официальным данным Общественной палаты, свыше 100 фашистских газет и журналов, несколько книжных издательств, около 500 интернет-сайтов. Почти в любом книжном магазине лежат роскошно изданные книги новоявленных идеологов безумного нацизма, а почти в каждом газетном киоске продаются такие же пакостные газетки. К тому же при Горбачёве фашисты и скинхеды ещё не убивали людей прямо на улицах, как сейчас.

Да, большинство постсоветских эмигрантов антисемитская и фашистская истерия, казалось бы, не должна была задевать впрямую (как когда-то Ремарка). Они уезжали в первую очередь из-за разрушения в России сферы интеллектуального труда, из-за невозможности реализовать себя дома, для того чтобы уберечь подрастающих сыновей от призыва в нашу выродившуюся армию. И в то же время власть, несомненно, могла бы значительно сократить эту губительную для государства эмиграцию самым простым и дешевым способом: подавив на основе действующих законов фашистскую деятельность в стране.