Тамара Мантурова - Связь времен (летопись жизни моих родителей)

Папу помню всегда в сопровождении заказчиков, которые просили его сделать что-то из мебели. Мне было 5 лет, но папа уже сделал для меня письменный стол. Стол прекрасный: из красного дерева, лаковый. Папа боялся, что за заказами не успеет сделать стол до школы. Когда мы собирались уезжать из Ташкента в Самару, то было очень много желающих приобрести мой стол. Жалко, что эту память от отца нельзя было взять с собой. Кроме того, папа перед войной сделал все заготовки для венских стульев: они ему очень нравились, тогда они были очень модные, (но к сожалению – не успел стулья собрать, а заготовки во время войны пустили на растопку).

Помню рыдающую и орущую толпу людей, провожающих на фронт своих близких. Помню, как трёхлетний брат Коля увидел отца на галерее 2-го этажа здания, куда их завели для отправки на фронт и рванул к отцу – толпа его чуть не задавила. Отец его увидел и по колонне здания спрыгнул со второго этажа, схватил брата и подбежал к нам. Мама тогда очень испугалась за отца: ведь за такой поступок могли и посадить – время было очень тяжёлое.

Последний раз я видела отца перед отправкой на войну. Мама нас с братом возила за Ташкент, где он был на стрельбах.

У нас была очень хорошая семья. Родители помогали друг другу, поддерживали во всём. Папа работал на фабрике, а после работы выполнял заказы – делал мебель. Мама помогала папе выполнять эти заказы: он научил её шкурить и затирать детали, покрывать их морилкой и олифой.

У папы была своя мастерская, и я помню маму за этой работой. У отца был суперклассный столярный инструмент, который помогала ему приобрести мама. Мама покупала в Ташкенте хлопковые ткани и возила к сестре Евдокии – в Баку, где они ценились значительно дороже. Про инструмент все папины знакомые и друзья знали и ещё не закончилась война, все они побежали к маме клянчить – то один инструмент, то другой, (вроде как папа обещал им, если погибнет). Мама раздавала, пока дядя Миша Инюшев её вовремя не остановил. Она что-то из крупных инструментов подарила дяде Мише, и он был очень благодарен и никогда об этом не забывал, всегда помогая маме.

Но, к сожалению, ныне ничего от папы не осталось. Последним мы потеряли сделанный им сундук, с которым мы приехали в Самару в 1953 году: (он сгорел при пожаре в мастерской у брата 16 лет назад). Очень жаль этот сундук: его папа сделал из авиационной фанеры, когда работал на строительстве аэродрома в Ашхабаде. Сундук был как секретер – полированный и крепкий. Его не могли сломать даже воры – во время войны, когда залезали в нашу квартиру!

Я всегда гордилась своими родителями: они всегда и везде были очень уважаемыми, полезными обществу людьми, умеющими выжить в любых трудных условиях. Сейчас в нашем обществе мало подобных людей!

Моя мама была очень мудрым человеком, с каждым годом я в этом всё больше убеждаюсь и понимаю, что она всегда и во всём была права. И всё больше чувствую свою вину перед ней. Кажется, что я её не долюбила, что-то не додала, не дожалела. Живу с вечной благодарностью к своим родителям и не перестаю удивляться: где мама брала силы при таком слабом здоровье (она по здоровью была инвалидом 3-й группы) – воспитывать нас и помогать воспитывать внуков.

Мама умерла в 1979 году и похоронена в Москве, на Хованском кладбище. Очень жаль, что мама мало рассказывала о родственниках. Она наоборот предупреждала меня, чтобы я случайно не проговорилась, что мой отец – из семьи кулаков. Тогда, в то непростое время, можно было и свободы лишиться «за классово чуждое происхождение». Возможно поэтому я так плохо знаю свою родословную.

Правда, моя дочь Элеонора знала не менее меня – потому что, когда она повзрослела, бабушка была ещё жива, и она постоянно расспрашивала бабушку о её жизни. Кроме того, когда дочери было 4 года (в 1963 году), ездила вместе с бабушкой на её Малую родину: была в Холстовке, Наймане, даже привезла сельские частушки. Дочь обожала бабушку. Да и время уже было другое, закончились страхи репрессий – и моя мама была более откровенна в своих рассказах. Дочь оказалась любознательнее меня – и спустя какое-то время некоторые моменты о своих родителях я узнала уже от дочери.

Я благодарю судьбу за то, что мне в этом году удалось побывать в Холстовском поселении: Холстовке, Наймане, Раштановке. Увидеть сохранившийся дом (которому ныне – более 140 лет!) деда Александра. Сохранился и дом бабушки Агафии – ему уже более 150 лет!